"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
На сей раз речь шла о селении Боронушка, расположенном у восточных границ Колиона в домене Танна. Для Увилла это решение носило даже несколько сакральный оттенок — он впервые поднимал руку на человека, которого больше двадцати лет называл не иначе как отцом. Вероятно, это должно было произвести неизгладимое впечатление и на лордов, и на простых смертных.
Когда король сообщил об этом своим советникам, те на мгновение оторопели. Каждый из них знал, какую роль Давин Олтендейл сыграл в судьбе их повелителя, и потому новость о том, что Колион готовится к войне с Танном, порядком их ошарашила. Каждый из них уже в достаточной
— Что ж, государь, — справившись с удивлением, проговорил барон Гардон. — Я готов отправляться в путь. Постараюсь в этот раз быть особенно тактичным.
— Нет, — покачал головой Увилл, и на лице Гардона проявилось ещё большее изумление. — А впрочем… Да, вы поедете милорд, но не как посол, а как лицо, сопровождающее посла. Полагаю, у меня есть кандидатура, которая в данном случае подойдёт лучше…
***
— Камилла? — Давин быстро спустился вниз, едва лишь ему доложили о приезде миледи Тионит. — Что случилось? Почему вы приехали?
Он вновь чувствовал ту же боль, которая, казалось, в последнее время несколько утихла и заползла в тёмные складки души, как мышь ныряет в щель под половицей, но продолжает смотреть оттуда чёрными бусинками глаз. Разрыв с Увиллом, а главное — осознание того, что тот, кого он почитал своим сыном и та, которая будила в его сердце давно уснувшую нежность, оказались убийцами того, которого он когда-то считал другом, сильно подкосили лорда Олтендейла. За последний год Давин очень постарел…
Он не простил Увилла и не простил Камиллу, хотя и по разным причинам. Увилл был виноват, чудовищно виноват в том, что сотворил всё это и, главное, втянул в своё преступление сестру. Ну а Камиллу Давин винил за то, что она, решившись на убийство, лишилась своей чистоты и невинности, и в этом было её предательство по отношению к нему. Временами он почти ненавидел её. Что же касается Увилла, то его он ненавидел со всей силой человека с безнадёжно разбитым сердцем.
Однако сейчас, видя это милое лицо, всё ещё бледное и скорбное, Давин на мгновение позабыл о своей ненависти. Он за минувшие два года настолько истосковался, что сейчас с жадностью упивался счастьем видеть Камиллу, пусть и счастье это обещало быть весьма быстротечным.
Камилла же, как всегда изящная даже в этом дорожном плаще, с явной теплотой глядела на Давина, и её бледные губы складывались в так несвойственную для неё улыбку.
— Здравствуйте, мой лорд, — склонилась она в глубоком реверансе. — Не беспокойтесь, ничего не случилось… Пока что…
— Что вы хотите сказать? — Давин с явным удивлением осознал вдруг, что испытал огромное облегчение, поскольку до сего мгновения ожидал, что с Увиллом случилась какая-то беда.
— Мой брат прислал меня к вам с миссией, мой лорд, — и вот та самая робкая улыбка потухла на лице девушки. — И видят боги, что я всем сердцем хотела бы её избежать…
Спустя четверть часа они уже сидели у жарко растопленного камина в кабинете — несмотря на лето, Давин стал частенько мёрзнуть в своих покоях. Должно быть, так к нему неслышной поступью подбиралась старость. Камилла отказалась от еды — она вообще ела крайне мало, а теперь возложенная на неё тяжёлая миссия и вовсе лишила несчастную девушку аппетита. Она держала в тонких полупрозрачных пальцах бокал с вином, но отпила от него лишь глоточек.
Барон Гардон, который также прибыл в Танн вместе с Камиллой, остался в отведённой для гостей комнате — несмотря на его робкие возражения, Давин решительно настоял на том, чтобы говорить с посланницей наедине.
— Выходит, Увилл так и не бросил свою затею… — горько усмехнулся Давин, глядя в раскалённое жерло камина. — До меня доходили вести, что он теперь называет себя королём, и про историю с лордом Салити я знаю. Но не думал, что у него хватит наглости бросить вызов мне…
— Это не вызов, мой лорд, — грустно пролепетала Камилла. — К Увиллу явились люди из деревни и на коленях просили принять их обратно.
Будь на месте Камиллы Увилл, Давин непременно прицепился бы к этому словечку «обратно». Дрязги за спорные земли между доменами уходили корнями в глубокую древность, во времена Смутных дней, так что теперь было уже совершенно непонятно — кому они принадлежали изначально. Каждый лорд мог вспомнить кого-то из предков, при котором этот клочок входил в состав его домена. Но говорить об этом с Камиллой было бессмысленно.
— Он разыгрывает карту с Духовицами… — скривил губы в едкой ухмылке Давин. — Вот прохиндей… Так, стало быть, моим людям плохо живётся под моим началом, миледи?
— Дело не в этом, мой лорд, — горячо заверила Камилла. — Но в Колионе оброк для крепостных и арендаторов вдвое ниже, и потому людей можно понять.
— Да, я слыхал об этой глупости, — в голосе Давина сквозило презрение. — Мальчишка совсем заигрался в короля. Интересно, как скоро его амбары истощатся, и он вернётся к прежнему оброку? Чернь легко обвести вокруг пальца, но меня не обманешь. При таких размерах оброка Колиону долго не протянуть.
— Вообще-то, мой лорд… — Камилла зарделась оттого, что вынуждена была возразить Давину. — На самом деле, поступления в казну сократились незначительно. Мы собрали меньше зерна, но зато увеличились поступления от торговых пошлин… Впрочем, я ничего в этом не понимаю, простите… Возможно, вы и правы.
— Я понимаю, чего он хочет добиться, — скрипнул зубами Давин. — Он думает, что сейчас всё простонародье бросится перед ним на колени и станет умолять принять их в Колион. Он хочет посеять смуту, миледи. Надеюсь, вы это понимаете? Ваш брат — авантюрист, который вбил себе в голову какие-то глупые идейки из дамских романов, и ради них готов выжечь всё дотла. Он, не колеблясь, будет посылать на смерть тысячи людей ради того, чтобы только потешить своё самолюбие. Ради того, чтобы услышать в свой адрес обращение «ваше величество»! Неужели вы не видите, Камилла, насколько он смешон?
— Простите, мой лорд… — пролепетала Камилла, окончательно покраснев. — Но я своим жалким разумом не могу увидеть ничего худого в идеях Увилла. Он рассказывает, каким прекрасным может быть мир, и разве мы не достойны такого? Мира без войн, без произвола, мира закона и порядка? Я вижу, как его каждый день благословляют простолюдины, у которых теперь хватает хлеба, чтобы прокормить детей. Я вижу, с каким восхищением глядят на него дворяне, и они скорее умрут, чем вызовут его недовольство. Увилл способен изменить этот мир, мой лорд, и я в это верю всем сердцем!