"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Дальнейшие события могли бы пойти иным путём, но рассказ очевидцев не был понят — слишком густо в нём фактура перемешалась с мистикой. Русские списали это на природную тупость иноземцев, а умница-толмач решил, что русские слишком глупы, чтобы понять столь простое явление, как «сошествие» Ньхутьяга.
Два дня спустя в остроге возле казачьей казармы появился тощий низкорослый мавчувен. Он приставал к тем, кто направлялся внутрь, — что-то лопотал по-своему, жестикулировал и произносил два русских слова: «Кузьма нада». Над ним смеялись и гнали в шею, приняв за попрошайку, однако он не уходил. В конце
— Ну?
— Кузьма ходить Кирилл, — выдал весь запас русских слов иноземец. — Кузьма ходить Кирилл.
— М-да? И куда ж ходить? А, с тобой ходить! Ну, ща, только портянки помою... Кирилл, гришь...
Примерно час спустя острог покинули трое — Кузьма, Мефодий и тот самый мавчувен. Идти пришлось довольно долго — по накатанному санному следу. Потом они с него свернули и ещё около километра шли почти по целине — по следу двух-трёх саней на оленьей тяге. В конце концов, потянуло запахом дыма, и между кустов обозначилась чья-то стоянка — совсем небольшая. У костерка сидел только один человек, остальные копошились в стороне.
— А, убивец! — осклабился Мефодий. — Будь здрав, грешная твоя душа!
— И вам того же, — без улыбки ответил Кирилл. — С той же силой в то же место. Располагайтесь, разговор есть. Хлеба-соли не дождётесь, но пожрать дам, коли надо.
— Погодим покеда, — ухмыльнулся Кузьма. — Погодим и послушаем, почто звал.
— Уж всяко не кланяться за острог: не меня вы спасали, а собственные шкуры!
— Верно баешь, — кивнул Мефодий. — Только надо б было кольнуть тебя в печень легонько — на майдане-та. Оно б надёжней стало!
— Что ж не кольнул?
— Да спицу дома забыл, — даже не претендуя на правду, ответил Мефодий. — Уберёг тя Господь.
— Тогда слушайте...
И Кирилл изложил свой план — простой, циничный, безжалостный. Ему даже самому стало не по себе, когда его мысли обратились в слова.
Мефодий и Кузьма переглянулись несколько озадаченно — наверное, даже их заскорузлые души слегка содрогнулись.
— Вона как взошли семена-то наши. Во благо пошла те наука...
— Как видишь. Я вам не верю и от вас доверия не жду. Подведёте — Во... нет, не Бог, конечно, — дьявол вам судья!
— Ну, с рогатым-то мы договоримся! — рассмеялся Кузьма. — Про вино-то не врёшь?
— Да вон оно — в бочонках на нарте. Отведать хочешь?
— Может, и отведаю — апосля. Чо, прям так и отдашь?
— Нет: золотниками перемерю, на гербовой бумаге роспись составлю, у Петруцкого заверю и воеводе представлю. Забирай.
— И долю не хочешь?
— Засунь мою долю себе в задницу! Я что, невнятно объяснил свой интерес?
— Ну-ну... Жёстко стелешь, паря! М-да... Так чо, по рукам? Али побрезгаешь?
В этот же день произошло ещё одно событие, о котором Кирилл так и не узнал. Казённое стадо оленей, считавшихся «государевыми», но находившихся в распоряжении острожных властей, на зимнем выпасе двигалось по широкой дуге протяжённостью в несколько сотен километров. Его пасли малооленные мавчувены, слив с ним свои стада, — контролировать небольшие оленьи табуны труднее, чем крупные. Впереди основного стада, численностью в несколько тысяч голов, двигалось, выедая лучшие корма, стадо элитное — личная собственность коменданта. Распоряжалась им его жена Марфа, которая считала этих оленей своими, поскольку плохо разбиралась в русских правах собственности. Сами же русские в большинстве своём полагали, что главный их начальник под тлетворным влиянием туземки просто присвоил себе казённое имущество. Естественно, об этом помалкивали — кому ж батогов охота?
Повышенная военная активность таучинов этой зимой заставила начальство медлить с началом крупного похода против них. По агентурным данным (то бишь по слухам), они собирались силой неисчислимой напасть на сам острог. Тем не менее пасти стада было надо — олени не коровы, в стойло их не загонишь. Для их охраны были выделены значительные (по местным меркам) силы служилых. Однако с молчаливого одобрения начальства вся охрана сосредоточилась вокруг «элитного» стада.
В тот день с высоты птичьего полёта можно было видеть, как по открытой всхолмлённой тундре неторопливо движется масса животных. По периферии здесь и там видны упряжки — на почти пустых нартах передвигаются пастухи, а гружёные сани образуют небольшие караваны — это перевозят свой скарб казачьи посты. Несколько караванов, вероятно, исполняют функции разведчика — ездят зигзагами, кругами и часто удаляются вперёд за пределы видимости.
Во время одной из таких отлучек — в широкую долину ручья — произошло странное. Позади — на перегибе склона — появились две точно такие же упряжки. Они спустились вниз и остановились, как бы преграждая разведчику путь обратно. В то же время впереди из-за поворота русла показалась третья упряжка. Она тоже не пошла на сближение. Человеку на нарте как бы предлагался выбор — подъехать к кому-то самому или попытаться спастись бегством. Каюр выбрал первое и двинулся вперёд.
Упряжка остановилась в десятке метров. Погонщик — он оказался довольно маленьким — соскочил на снег и пошёл к тому, кто преграждал ему дорогу. Это был, безусловно, воин — высокий, широкоплечий, он стоял возле своей нарты с копьём в руке. Они не обменялись приветственными жестами, хотя, кажется, были знакомы. Их разговор продолжался вряд ли больше пяти минут. Потом разведчик вернулся к своей нарте и тронулся в обратный путь. Никто ему не препятствовал.
Глава 15
ОШИБКА
Долина реки, шириной в добрый десяток километров. Вдоль русла — лес. В этом лесу чернеет неправильный многоугольник острога. Он кажется ничтожно маленьким на фоне бескрайних пространств арктической пустыни. Но он есть, и в нём — частица силы великой империи.
Огромное — по здешним меркам — оленье стадо медленно уходило на северо-запад. Собственно говоря, никто из животных в этом направлении не двигался — они перемещались туда-сюда и обратно, выкапывая ямы в снегу, ссорясь из-за них с самками. Общий вектор движения задавали люди — они ехали на оленьих упряжках впереди, сзади и на флангах стада. Животным было всё равно, что за люди пугают крайних — двуногих хищников они не любили, но мирились с их присутствием. Какое-то время назад эти хищники были другими — иначе пахли, иначе кричали на тех, кто хотел чуть больше свободы. Потом одни двуногие напали на других, и на снегу осталось лежать несколько десятков трупов — оленям было всё равно.
Войско было отмобилизовано, снаряжение укомплектовано — уже давно. Служилые устали ждать команды — день, три, неделю... Им стало казаться, что над ними просто издеваются — за такие-то деньги мы должны ещё и спать в торбазах?! Никто, конечно, в верхней одежде не спал, но... Но команда всё-таки поступила — в поход!
Войско выползло из острога подобно толстой длинной змее. Ему нужно было догнать уходящее на бескрайнюю тундру стадо. До него было далеко — несколько десятков километров, — но встреча неизбежна. В зимней тундре дарят свои законы, и людские желания мало влияют на них. Скорость движения большого стада меньше, чем скорость грузового каравана, значит, они встретятся. Люди могут ускорить движение или замедлить — значит, встреча состоится чуть раньше или чуть позже — не более того.