"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Пасита покосился на висящий на стене ошейник с длинной цепью. Подошёл и взял конец в руки. Сжал звенья. Те – не поддавались…
10.
Вечером Кира вернулась с чувством облегчения и надежды. Когда шла к ужину дрожала, но Пасита вёл себя предельно вежливо. Она же, несмотря на расшатанные нервы, почти не делала ошибок. Лишь однажды перепутала приборы, но тут же исправилась, вежливо извинившись. Кажется, Защитник остался доволен…
Церемониальные поклоны, чопорные жесты… Как же это все раздражало!
Раздражала Глафира.
Она пришла и, молча опалив ненавидящим взглядом, помогла надеть платье, а затем и снять в конце урока. Все остальное время девушка просидела в уголке тихо, как мышка. Лишь чёрные глаза блестели, пожирая тин Хорвейга.
Дома Кира, устало опустилась на лавку, застеленную свежими простынями, от которых успокаивающе пахло лавандой. Выудила из внутреннего кармана куртки маленький пузырёк. Налила из кувшина воды в кружку и отмерила из флакона три капли – ни больше ни меньше как наказала Матрёна. Знахарка не обещала, что сны исчезнут, но гарантировала – больше Кира их не будет помнить.
Глава 25
1.
Пасита, хмурясь, посмотрел на низкое серое небо. Уж больно не любил вот такое вот преддверие зимы.
Порыв северного ветра взметнул листву и бросил в лицо водяную взвесь, через пару вдохов, превратившуюся в колючие снежинки. Защитник невольно поёжился, хотя и не чувствовал холода так, как его чувствуют обычные люди.
Погода нагоняла тоску. Вдобавок те особенные сны ему больше не снились, и это злило, словно у него украли сокровенное. Что-то, что принадлежало только ему одному.
«Не только», – он опроверг сам себя, покосившись на Киру.
Теперь ничто больше не отвлекало от мыслей о возвращении в столицу, а Затолан не спешил его возвращать: «Чего же старый змей тянет время?»
Тин Хорвейг надеялся добиться от девчонки выплеска и с чистой совестью отправится обратно в Орден самостоятельно: «Махаррон, ты, без сомнения, все знаешь, старая сартогская собака. Недаром же твой выродок Каррон провёл столько лет здесь, в глуши. Но я привезу девчонку, и тогда-то ты не сможешь выставить меня идиотом. Любой наставник, обладающий нужным умением, сможет увидеть её потоки. – Тин Хорвейг усмехнулся. – Прямо как в старые добрые времена».
Когда-то все наставники умели отличать одарённых. Они рыскали по всему Ярросу в поисках таких детей. Жили рядом, в ожидании первого выплеска, а уж только потом тащили на обучение в Орден.
«Не то что сейчас. Мы даём приют, кормим и поим каждого ублюдка, рождённого от семени Защитника, пока тому не исполнится пятнадцать, в надежде, что драгоценный отпрыск не подохнет раньше времени».
Лишь после Церемонии Определения становилось окончательно понятно, выйдет ли из такого ученика толк. Сможет ли он видеть потоки, разбудить и подчинить дремлющую до поры силу. Раньше артефакт попросту не срабатывает.
«После сего знаменательного события половина никчёмностей получит пинок под зад, потому как уровень их силы настолько ничтожен, что нет никаких шансов к ней воззвать. Ещё треть слабаков станет носить гордое имя Хранителей Знаний. И лишь жалкая кучка сможет зваться Защитниками…»
Пасита сплюнул раздражаясь. Запасной план оказался на грани провала. Он чувствовал, что уже поздно отправляться в дорогу. Должно пройти не меньше месяца, а то и двух, прежде чем расквашенные дождями топи не застынут. И за это время следует во что бы то ни стало добиться результата.
«Чего бы это ни стоило! Я не могу ждать вечно, пока дядя ведёт собственную игру!» – в том, что Затолан именно этим и занят, Пасита не сомневался.
Он снова покосился на своевольную охотницу, и волна противоречивых чувств окатила с ног до головы. Девчонка сидела на земле в позе цветущего лотоса и, безмятежно улыбаясь, подставляла лицо ледяным порывам. Снежинки таяли на порозовевших щеках и чуть обветренных губах, превращаясь в маленькие капельки. Розовый язычок, мелькнув, слизнул одну. Кира прикрыла глаза, втянув носом воздух, будто принюхиваясь к чему-то.
Острое желание обладать ею сейчас же поспорило по силе с раздражением: «Пока я как баба ломаю руки в поисках выхода, она вздумала наслаждаться погодой!»
Глаза Защитника нехорошо сузились.
2.
С тех пор как Кира начала принимать снадобье, которое дала Матрёна, сны ей больше не снились. Никакие. Ни обычные, ни те – странные. Это радовало. Позволило вздохнуть с облегчением, хотя смотреть на Защитника всё равно было как-то неловко.
Пасита же на неё будто за что-то злился. Рычал всё время. Зыркал недовольно. Это казалось вдвойне странным, учитывая, что на тренировках она, наконец, начала делать успехи.
Теперь далеко не каждый удар попадал в цель, Кира блокировала, уворачивалась и частенько успевала дать сдачи. Хотя, конечно, для тренированного Защитника её удары были, что комариный укус, но охотница помнила, Защитники в бою дополняют приёмы силой.
– Передохни и продолжим.
Кира сидела на холодной земле и радовалась первому снегу. Неповторимый запах свежести и обновления будоражил душу. Мечталось тропить русака [выслеживать на охоте зайца-русака. Прим. автора] утром по первому снегу, как в прежние безмятежные времена. Она вздохнула, и улыбка чуть померкла: «Да разве ж Пасита отпустит? Вон даже всю учёбу отменил, теперь с утра до ночи только и делаем, что дерёмся…»
Неожиданный удар в плечо опрокинул набок. Ошеломлённая охотница, еле успев откатиться в сторону, рывком поднялась на ноги.
Кира едва смогла приподнять веки, но не увидела ничего такого, что ей не подсказали бы запахи и ощущения. Мерно покачивало. Пахло кожей и мужским потом. Чуть меньше лошадью. Пальцы на босых ногах онемели от холода, но сил пожаловаться не было. На попытку отодвинуться подальше от ненавистного ей мужчины, тело отозвалось болью. Крепкая и тяжёлая рука лишь чуть напряглась, прижимая крепче.