Фантазилки (Рассказы)

Скирюк Дмитрий Игоревич

– Горик!
– Бабка высунулась в окошко, повела длинным крючковатым носом с волосатой бородавкой на самом его кончике и, разглядев Змея, крикнула вслед: - Я седни кой-куда в гости собираюсь, так что раньше завтрева не жди!

– Ла-адно!
– за всех ответила Средняя голова.

– Вот удружила, дура старая, - хмуро заметила на это Правая.
– Куды ей в гости на старости лет? Ей-то что, а нам опять круглые сутки караулить...

– А ты не бузи, - строго заметила Средняя, - чай, не чужое стерегем. Свое, кровное.

– Да я че, я ниче... Уж и сказать

нельзя.

Потоптавшись у входа в пещеру, Змей попытался счистить с ног грязь, потом махнул рукой и полез так. В небольшом каменном углублении навалена была внушительных размеров мусорная куча, состоявшая в основном из всевозможных птичьих перьев, сухого мха, прелой листвы и трав. Запустив лапу в самую глубину ее, Змей вытащил оттуда круглое массивное яйцо и направился к выходу.

Безуспешно пытаясь просмотреть его на свет, он вертел яйцо так и сяк, прикладывал к уху всех трех голов поочередно, потом грустно вздохнул и сунул его обратно в кучу, после чего уселся у входа, подперев лапами две крайние головы. Средней голове, как и всегда, подпорки не хватило, и она, присмотрев нагретый солнцем валун, примостилась на нем. Правая голова, подтянув к себе пузатую глиняную бутыль, зубами выдернула пробку и заглянула внутрь.

– Брага!
– радостно объявила она и стала оглядываться в поисках посуды.

– Все сроки миновали, - мрачно заметила Левая.
– Сколько ж еще ждать?

– Это хорошо, что долго лежит, - заметила Правая.
– Это значит, что сын будет.

– Дурак ты...

– Почему это - дурак?
– обиделась Правая.
– Примета есть такая. Правая лапа проворно разливала содержимое бутыли по кружкам.
– Третьим будешь?

– Н-ну... э-э-э...

– Да че там, давай.

– Хы!..

Глиняные чашки стукнулись краями. Опустели. Вслепую нашарив рыбешку, Правая голова сунула ее в пасть и поморщилась, когда по горлу проскребли колючки.

– Ох!

– Эк тебя корежить...
– сочувственно покивала Средняя.
– Окунишка попался?

– Он, проклятый...

Горка рыбы быстро уменьшалась.

Месяца четыре прошло с тех пор, как счастливая избранница Змея, Скарапея Аспидовна, в которой он души не чаял, выполнила свои супружеские обязанности и удалилась в Муромские леса. Хоть там изредка и пошаливали татары, все же было поспокойнее и опять же не так голодно. А Змей, который на своем веку разменивал уже девятый десяток, остался охранять свое будущее потомство.

Старая знакомая, имени которой уже давно никто толком и не помнил и которую все звали просто Баба-Яга (хоть она и утверждала, что пришла сюда из древних мест и род свой ведет чуть ли не от греческих богов и богинь, а посему и звать ее надобно - Баба-Ягиня) взялась подсобить, а то караулить драгоценную кучу сутки напролет кому же в радость? Ночью Змей бодрствовал, сменяя головы на карауле, а днем пещеру охраняла бабуля. Горыныч в это время шатался по окрестным лесам, промышляя, чем бог пошлет. Бог посылал то утицу, то зайчонка, а то и кабанчика, всякое бывало. Хватало и самому на прокорм, и бабке за добро отплатить. Так прошло все это

время.

Выпятив к небу сытый живот, Горыныч с довольным вздохом развалился на зеленой лужайке, подставляя вечернему солнышку то одно крыло, то другое, и постепенно его так разморило, что он с трудом стал воспринимать окружающее. Изба на курьих ножках, которую на время оставила хозяйка, сперва бесцельно бродила по опушке леса, попыхивая дымящейся трубой, потом решительно направилась в чащу и вскоре скрылась за деревьями. Пару раз ухнул филин. "Девять", - машинально отметила Средняя голова и, сонно потянувшись, лениво приоткрыла один глаз. Левая и Правая головы сладко похрапывали, наверняка представляя себе во сне жаркие объятия ненаглядной своей супружницы...

А перед самым носом Змея, на сивом лобастом тяжеловозе сидел верхом какой-то человек и остервенело таращил глаза. Конь бил копытом и храпел, испуганно роняя клочья пены с трясущихся губ. Звякая всевозможными железками и ругаясь вполголоса, мужик полез рукой куда-то за спину и извлек на свет колчан со стрелами и лук.

– Померещится же спьяну...
– пробормотала Средняя голова, про себя размышляя, что, пожалуй, пора будить сменщицу.
– Эй, просыпайся! толкнула она Правую.

– Что, уже обед?
– не открывая глаз, слабым голосом пробормотала та.

– Уже, уже, - ответила Средняя.
– Хорош дрыхнуть. Примай караул.

– Сейча-ас...
– Правая голова зевнула, потянулась и, открыв глаза, с недоумением уставилась на человека. Затем поспешно толкнула уже уснувшую Среднюю.

– Ну что там еще?
– недовольно пробормотала та.

– А... э... вроде как мужик...
– неуверенно сказала Правая. Когтистый палец указал на конника, который трясущимися руками пытался наложить стрелу на тетиву.
– Откуда он взялся?

– Что? Где?
– Средняя открыла-таки глаза.
– Это ты зачем палец? Ах это... Это сон.

– Сон?! Чей?

– Ну, мой. И вообще отстань, я спать хочу.

В этот момент стрела стукнулась о грудь Горыныча, отскочила и упала на траву. Хмель окончательно вылетел из Правой головы.

– Подъем!!!
– взревела она. Левая голова резко вскинулась и возмущенно зашипела, треснувшись макушкой в потолок пещеры.

– Что, гроза?!
– спросонья заметалась она.

– Хуже... Вон, гляди.

Увешанный железяками детина к тому времени уже спрыгнул на землю, схватил копье и, прикрываясь круглым деревянным щитом, стал приближаться, выкрикивая всякие междометия. Змей испуганно попятился и замахал обеими лапами.

– Мужик! Эй, мужик, ты че, малость того, а?
– Левая голова хотела покрутить пальцем у виска, но в суматохе попала себе в глаз и охнула от боли.

– Че надо-то?
– визгливо крикнула Правая. В минуты волнения она обычно непроизвольно переходила на фальцет.

Человек остановился, осторожно высунул из-за щита бородатую физиономию и, выставив вперед для верности копье, спросил:

– Змей?

– Ну, Змей, - согласилась Средняя голова.
– А что?

– А где бабуля?