Фантомас - секретный агент
Шрифт:
Фантомас!
Но не сам ли Жюв говорил ему — и не так давно — что в результате последней схватки неуловимый бандит вынужден был исчезнуть, бежать? Не Жюв ли утверждал, что Фантомас исчез навсегда? А теперь обвиняет его в новом злодеянии и уверен, что нужно снова сражаться с ним!
— Ты учитываешь, малыш, — заговорил Жюв, — обстоятельства драмы? Среди бела дня, на одной из самых людных улиц Парижа, офицер едет в такси, направляясь, очень возможно, на свидание в один из ресторанов Булонского леса. Машина, в которой он находится, окружена массой экипажей, его видят и в каком-то смысле охраняют сотни прохожих, и однако, не успев даже узнать, кто на него покусился (и никто этого человека не видел),
Но журналист еще не был убежден. Выслушав с огромным вниманием слова полицейского, он несколько минут молчал, давая себе время взвесить их ценность, понять, какой интерес они представляют.
— Жюв, — сказал он наконец, — это убийство действительно достойно Фантомаса, признаю, но все же не думаю, что его следует приписывать Фантомасу. Вы стали на этот раз жертвой своего воображения, вы заходите слишком далеко, Жюв… каждый раз, как перед вами возникает странное или сложное дело, вы видите в нем Фантомаса. Поверьте, вы преувеличиваете, не надо все взваливать на этого бандита.
Жюва нисколько не задело недоверие Фандора.
— Если ты не приписываешь дело Брока Фантомасу, то кто, по-твоему, виновник?
Фандор постарался объяснить.
— Жюв, — говорил он, — мой патрон поручил мне расследовать дело о гибели этого несчастного капитана Брока. Она, как вы знаете, произвела большой шум в официальном мире. В газете считают нужным все разъяснять, не рискуя быть нескромными. Поэтому меня просили лично заняться этим делом, хотя я должен был уехать в отпуск. Вот поэтому я и оказался у вас. Я начал расспрашивать. Я старался узнать истинные факты о жизни и смерти этого несчастного офицера. Я посетил нескольких его знакомых, интервьюировал людей, которые его знали, я смог повидаться с этой Бобинеттой, которая, по-видимому, последней видела его накануне убийства, и я тоже пришел к заключению…
— Какому, Фандор?
— К заключению, Жюв, которое совсем не связывает это дело с Фантомасом и которое, уверяю вас, имеет то преимущество перед вашим, что оно более определенное, ясное и строгое.
— Какое же, Фандор?
— Жюв, этот офицер служил во Втором бюро Генерального штаба.
— Да, дальше?
— Жюв, когда офицер из Второго бюро погибает при таких трагических обстоятельствах, это значит, что есть шпион, нанятый иностранной державой, который, возможно, был выслежен, и которому угрожал арест. Смерть этого капитана нужна была ему для своего спасения.
— Фандор, ты забываешь об украденном документе…
— О нет, Жюв, я о нем не забываю! Именно это заставляет меня думать, что речь не может идти о Фантомасе… Кража документа как мотив преступления исключает мысль об участии Фантомаса, показывая, что дело касается шпионажа. Вы не согласны со мной, Жюв?
Полицейский пожал плечами.
— Нет, я не согласен. Прежде всего, Фантомас способен на все, на кражу документа, за который иностранная держава заплатит ему, может быть, гораздо больше, чем за кражу чего угодно. И потом, малыш, шпион, изменник, служащий какой-то державе, не осмелился бы совершить такое преступление. Чтобы рискнуть на это, нужно быть Фантомасом!
Фандор ухмылялся, не скрывая от Жюва, что находит его слова наивными.
— Это ваша фантазия, — повторил он, — которая с вами всегда… Право, Жюв, я верю в смелость Фантомаса, и если бы я не знал всех ужасных тайн, которые могут скрываться за словом «шпионаж», я готов был бы сдаться… Но, видите ли, я знаю шпионскую среду, я ее изучил и говорю вам, что убийство Брока — преступление политическое.
Жюв все качал головой, не соглашаясь. Фандор продолжал:
— Жюв, поверьте мне, говоря «шпион», вы говорите о человеке, способном на все. Офицеры Второго бюро руководят разведкой; они знают все постыдные тайны, знают изменников. Они знают, кто продает и покупает Францию. Они каждый день имеют контакт с агентами из всех классов общества, с адвокатами, промышленниками, мелкими торговцами, светскими женщинами, с тысячами людей, постоянно разъезжающими по стране. Это люди, не останавливающиеся ни перед чем, если это им выгодно. Знайте, что от человека, который предает, шпионит — ибо изменник отличается от шпиона лишь размером гонорара, — всегда отрекается нанявшая его страна. Знайте, что тех, кого взяли на месте преступления, всегда судят наиболее строго, и поэтому поймите, что они не остановятся ни перед чем, чтобы не быть схваченными. Вы заявляете: это убийство, достойное Фантомаса! Ладно, но я отвечаю вам: есть шпионы, достойные сравнения с Фантомасом!
Жюв внезапно разразился ироническим смехом, — так смеются, когда считают, что собеседник говорит глупости.
— Мой маленький Фандор, — сказал он, — ты прекрасный мальчик, и, будь уверен, я питаю к тебе самую искреннюю дружбу и живо восхищаюсь тобой. Мы знаем друг друга не со вчерашнего дня, и наши отношения достаточно прочны. Все это позволяет мне ответить тебе откровенно… Ты не сердишься на меня?
— Валяйте, Жюв, вы хорошо знаете, что нет.
— Ну, хорошо! Мой милый Фандор, я могу завершить твою речь о шпионаже точно так, как ты ответил на обвинение, только что выдвинутое мною против Фантомаса. Ты сказал, что я потому думаю об этом бандите, что пал жертвой своих фантазий и всюду вижу этого короля преступности. Пусть так! Если это объяснение и не совсем хорошо, это все же объяснение. Ну, а ты, Фандор, ты видишь в убийстве капитана Брока шпионское дело, потому что ты уже некоторое время тоже во власти фантазии, фантазии о шпионаже…
И так как Фандор улыбался, Жюв продолжал:
— Давай, ответь мне искренне, правда ли, что шесть месяцев назад… подожди, как раз после убийства Доллона, ты опубликовал в «Капиталь» серию статей, касающихся дел о государственной измене?
— Действительно, но…
— Но позволь же! Правда ли, что ты узнал в это время то, что связано со Вторым бюро, с миром шпионов, и что ты был этим бесконечно поражен?
— Это верно! Но, повторяю еще раз, Жюв, именно потому, что я узнал об ужасных тайнах, существующих в этой среде, я сегодня приписываю дело Брока к шпионским преступлениям.
— Выдумки! Фандор, скажу тебе одно: убийство капитана может быть приписано только Фантомасу! Бесполезно закрывать глаза, чтобы не видеть, затыкать уши, чтобы не слышать!
— Выдумки, Жюв, никакого Фантомаса там не было. Ваше утверждение сперва поколебало меня, но теперь я продолжаю относиться к нему скептически. Перед нами серьезное дело, и в этом я согласен с вами, но это дело исключительно шпионское. Сегодня вечером я напечатаю в «Капиталь» большую статью, где, не называя имени капитана Брока, сделаю несколько намеков на него, а, главное, объясню, что такое шпионы. Я скажу там, что нельзя смотреть на них как на трусов, что, наоборот, сама эта мрачная профессия заставляет их очень часто демонстрировать исключительную храбрость. Я скажу, наконец…
— Ты скажешь глупость, малыш, но… в конце концов, ты свободен поступать как хочешь.
— Это правда, — сказал Фандор, — я свободен, Жюв, свободно могу провести пятнадцать дней в краю солнца, где я буду через несколько часов! Поэтому, черт возьми, прочтите мою статью в «Капиталь»! Объявляю вам, что я собираюсь особенно тщательно поработать над ней. А потом — на две недели!
Расставаясь с полицейским, он прибавил с усмешкой:
— Не слишком мечтайте о Фантомасе, ладно?