Фантомас - секретный агент

Аллен Марсель

— Очень удобное! — признал Жюв.

Но тут толпа вновь прибывших разлучила собеседников. Хозяин дома удалился в глубину салона, а Фандор потянул полицейского за рукав и, став в углу у окна, тихо спросил его:

— Жюв, Жюв! Что означает эта комедия?

— Увы, Фандор, это не комедия.

— Де Наарбовек — посланник?

— Да, Фандор, Гессен-Веймарского королевства. Он назначен уже восемь дней назад…

— И он неприкосновенен?

— Естественно; в соответствии с международным правом, всякий дипломатический представитель, аккредитованный

при иностранной державе, является неприкосновенным… где бы он ни находился. По этой же причине в доме посольства он находится в своей стране, у себя! В этом особняке де Наарбовека на площади Инвалидов, Фандор, в самом центре Парижа, мы не во Франции, а в Гессен-Веймаре. Ты понимаешь все, что вытекает из этой ситуации… но не все еще кончено… Извини, у меня дела…

Полицейский вдруг оставил Фандора. Скользя между многочисленными черными костюмами, Жюв подошел к одному из гостей, стоявшему в одиночестве и, казалось, с любопытством смотревшему на происходящее вокруг.

Это был молодой еще человек, лет тридцати пяти, со светлыми, искусно подстриженными усами, концы которых были закручены на немецкий лад. Подойдя к нему и поклонившись, Жюв прошептал с глубоким почтением:

— Ах! Спасибо, что вы пришли, спасибо, Ваше Величество!

— Здесь, сударь, я принц Людвиг фон Кальбах, уважайте мое инкогнито и действуйте скорее, прошу вас; мое присутствие в Париже никому не известно, я хочу, чтобы так это и осталось, и, как вы знаете, надеюсь, что меня не знает мой… этот… человек…

Жюв хотел было заверить, что желание государя будет соблюдено, но кто-то тронул его за руку. Он увидел лейтенанта де Луберсака, объявившего ему с сияющим лицом:

— Ах! Господин Жюв, как я счастлив вас видеть! Но, чуть не забыл, вас только что искал господин префект!

— Прекрасно, лейтенант, — ответил инспектор полиции, — я сейчас с ним повидаюсь, но пользуюсь встречей, чтобы поздравить вас…

И полицейский пошел к префекту полиции, который стоял в стороне, на галерее над холлом. Он был озабочен.

— Жюв, вы здесь по службе?

— И да, и нет, господин префект.

Тот посмотрел на него с удивлением.

— Я объясню вам это позже, господин префект, — объяснил Жюв, — это еще одно очень запутанное дело…

К ним подходила Вильгельмина де Наарбовек. Девушка сияла красотой и счастьем. Она увидела полицейского и сказала, увлекая его в салон:

— Сударь, как хорошая хозяйка дома, я заметила, что вы не танцуете, разрешите мне представить вас нескольким прелестным девушкам?

«Черт возьми! — подумал Жюв. — Этого еще не хватало!..»

Он искусно отступил, а затем, нарушая принципы самой элементарной скромности, последовал за полковником Офферманом, беседовавшим, и довольно таинственно, с бароном де Наарбовеком.

— Работа Второго бюро… — говорил офицер.

Жюв больше не слушал. Перед ним был префект, он теребил свою бороду, что было знаком некоторой нервозности; он снова отвел полицейского в сторонку и спросил без всякого предисловия:

— Жюв, о чем думает сыскная полиция?

— Не знаю, господин префект…

— Как? — продолжал тот. — В этом салоне есть гость, о котором мне не сообщили, и однако… ввиду его важности! Это поистине необыкновенно! А вы тоже не знаете, Жюв, что у барона де Наарбовека сегодня в гостях король?

— Да, — сказал Жюв, — я это знаю. Фридрих Христиан II.

Префект был задет спокойствием полицейского.

— Вы это знаете, вы это знаете, — проворчал он, — а администрация даже не подозревает! Но, если вы столько знаете, то скажите, что он здесь делает, этот король?

— Он приехал повидаться со мной, — объявил Жюв.

— Жюв, вы сошли с ума!

— Нет, господин префект, лучше поймите…

Внезапно прервав свою речь, полицейский приблизился к монарху и тихо сказал ему несколько слов. И префект полиции с неописуемым удивлением увидел, как король, внимательно выслушав слова полицейского, кивнул головой, вышел из салона и пошел на галерею, куда выходили разные комнаты (самая дальняя из них была библиотека).

Жюв, тайком взглянув на часы, вдруг затрепетал. Лицо его стало серьезным. Он поискал глазами барона де Наарбовека, подошел к нему и предложил:

— Господин де Наарбовек, не могли бы мы немного поговорить? Не здесь, впрочем… Может быть, например…

— В библиотеке? — предложил де Наарбовек, смерив взглядом полицейского; их взгляды, тяжелые, почти угрожающие, скрестились.

Дипломат продолжал:

— Это вам подходит, сударь?

— Прекрасно! — ответил Жюв.

— А что вы собираетесь сделать во время этой беседы? — продолжал де Наарбовек.

Жюв ответил ясно:

— Разоблачить Фантомаса и затем арестовать его!

— Как вам угодно! — заключил дипломат.

В библиотеке, перегруженной мебелью из других комнат, Жюв и барон де Наарбовек вели самую волнующую словесную дуэль.

Они были одни, совершенно одни, и Жюв, заставивший барона пройти сюда с ним, знал, что из этой комнаты только один выход; если бы де Наарбовек хотел силой или хитростью выйти отсюда, он должен был бы удалить Жюва от двери, у которой тот стоял. Поэтому Жюв не двигался.

Конечно, на другом конце библиотеки было окно, выходившее на площадь Инвалидов, скрытое под занавесями, но Жюв не боялся, что его противник выскочит из этого окна, он знал, — и только он это знал, — что между окном и занавесями находится… кто-то…

— Помните ли вы, господин де Наарбовек, тот вечер, когда сюда, к вам, пришла полиция, чтобы арестовать Вагалама?

— Да, — ответил де Наарбовек, — и это вы, господин Жюв, переодетый Вагаламом, были арестованы.

— Именно так, — признал полицейский.

Затем он продолжал:

— Помните ли вы, господин де Наарбовек, некую беседу, имевшую место в квартире Жерома Фандора между полицейским Жювом и настоящим Вагаламом?

— Нет, — сказал барон, — по той простой причине, что беседа, как вы только что сказали, была диалогом двух людей: Жюва и Вагалама!