Фантомас
Шрифт:
– Тихо ты!
– Что это все значит? – пробубнил артист, пытаясь не поддаваться панике.
Один из мужчин легко поставил его на ноги и подтолкнул к выходу.
– Пошли, – сказал он. – Нам пора.
– По какому праву?! – возмутился Вальгран. – Немедленно развяжите меня!
– Не пыли, малыш, – толкнул его второй незнакомец. – Иди вперед.
– Бесполезно сопротивляться, Гарн, – добавил его напарник. – Как ни крутись, ничто на свете тебе уже не поможет.
Артист ошалело хлопал глазами.
– Что
Наконец один из мужчин вышел из себя:
– Перестань строить из себя дурачка! Мы и так рисковали всем, позволив тебе провести здесь эту ночь. Начальство-то думает, что ты сейчас беседуешь со священником, замаливая свои грехи!
– Скажи спасибо своей даме, – продолжал второй. – Уж и не знаю, где она достала столько денег, чтобы вызволить тебя на часок. Но прошло уже целых два, а мы все-таки дорожим своими местами, приятель. Так что свидание окончено, топай вперед.
Стряхнув с себя остатки сна, Вальгран начинал что-то понимать. До него наконец дошло, что мужчины одеты в форму тюремных охранников. Все это было настолько неожиданным, что он снова стал вырываться.
– Да что ты дергаешься, – злились тюремщики. – Ты ведь поклялся вернуться сразу, как только мы тебе прикажем! А слово надо держать.
Охранники поволокли артиста к выходу. Только теперь осознав весь ужас своего положения, Вальгран шептал непослушными губами:
– Во имя неба! Эти болваны принимают меня за убийцу! Но я не Гарн!
Он оглянулся и разглядел в почти не освещенном углу леди Белтхем, которая во время всей этой дикой сцены оставалась на коленях, с судорожно сплетенными руками. Артист слабо крикнул:
– Мадам! Но объясните же им наконец!
Женщина продолжала хранить молчание. Сломив последнее сопротивление Вальграна, охранники увели его. Однако уже за дверью артист нечеловеческим усилием вырвался и вбежал обратно в комнату.
– Но я же не Гарн! – завопил он. – Я Вальгран! Актер Вальгран! Меня знает весь Париж! И вы, мадам! Помогите же мне!
Он повернулся к охранникам:
– Вот здесь, в левом кармане пиджака. Там мой бумажник, в нем визитные карточки! И письмо этой женщины, в котором она просит меня прийти сюда. Она заманила меня в ловушку!
Один из стражников сильно ударил актера в бок и прошипел:
– Немедленно заткнись! Ты что, хочешь, чтобы нас здесь застукали?!
Актер замолчал, тяжело дыша. Охранник повернулся к напарнику:
– Взгляни, Нибье, что у него там.
Недоверчиво пожав плечами, надзиратель быстро ощупал карманы Вальграна.
– Нету там ничего, – буркнул он. – Никаких бумажников. Очередная комедия!
Артист застонал.
– Да что мы здесь рассусоливаем, – продолжал Нибье. – Мы же сами его сюда привели. Понятно, что ему неохота обратно. Но это уже его проблемы.
Он грубо
– Шагай вперед, и без глупостей.
После вспышки активности на обессилевшего Вальграна снова навалилась эта непонятная, вялая сонливость. На удивление покорно он позволил себя увести. Спотыкаясь на темной лестнице, он только монотонно повторял, как в бреду:
– Но я не Гарн… Не Гарн…
Несколько минут леди Белтхем напряженно прислушивалась. Потом вышла с лампой на лестницу и огляделась. Убедившись, что никто не стал свидетелем жестокой проделки, произошедшей в убогом домишке, она вернулась в комнату и рухнула в кресло. Она поправляла волосы, воротничок, но все это машинально, по многолетней привычке ухаживать за собой. Женщина сама не замечала, что делают ее руки. Она была на грани обморока.
Дверца, ведущая в темный кабинет, тихо приоткрылась. Медленно и совершенно бесшумно оттуда появился Гарн. Он подошел к леди Белтхем, опустился на колени и принялся покрывать поцелуями ее застывшее лицо и бессильно опущенные руки:
– Дорогая моя!
Женщина не отвечала. Гарн заметался по комнате, разыскивая какое-нибудь средство, чтобы вернуть к жизни свою возлюбленную. Но тем временем леди Белтхем понемногу пришла в себя. Она негромко застонала, и любовник тотчас подбежал.
– Это ты, Гарн? – с трудом проговорила женщина. – Подойди поближе… Обними покрепче… Ты видишь, я сделала все, что в моих силах! Я едва не проговорилась… О Боже, какие страшные минуты!
Лицо ее изменилось:
– Какой кошмар… Мне кажется, я до сих пор слышу его голос!
Гарн ласково погладил ее по волосам:
– Ну что ты, любимая моя! Его давно уже нет. Здесь только мы, дорогая!
Но леди Белтхем не успокаивалась. Глядя застывшими глазами на стенку, она шептала:
– Как он все время повторял: «Я не Гарн! Я не Гарн!» Господи, а если кто-нибудь догадается?
Преступник нахмурил лоб. Он также разделял сомнения своей любовницы. Рискованная операция, которую он затеял, вполне могла провалиться. Успокаивая и женщину, и себя, Гарн произнес:
– Охранникам хорошо заплатили. Они будут все отрицать. За такое их и самих могут посадить за решетку!
Он понизил голос:
– Ты успела подсыпать ему много порошка?
Леди Белтхем кивнула:
– Целую горсть. Он уже подействовал, когда пришли охранники. Так быстро! Наверное, поэтому Вальгран и позволил себя увести. Когда они уходили, он едва передвигал ноги.
Гарн сжал руку любовницы:
– Если порошок будет действовать, как я рассчитываю, то мы спасены, любимая!
На лице молодой женщины по-прежнему сохранялось выражение тоски и отчаяния.
– Любовь моя! Душа моя! – повторил Гарн. – Верь мне!