Фантомная боль
Шрифт:
– Руки где помыть? А, вижу… Полотенце… ага, вот это? Спасибо. Ну, давайте поглядим, что у нас случилось. Катенька, говорите, плачет все время? Поглядим, поглядим, – приговаривал он, непрерывно улыбаясь. – Ну, здравствуй, Катенька, что тебя беспокоит?
Девочка, с интересом глядя на склонившегося над ней человека в белом халате, перешла с непрерывного плача на редкие всхлипывания, а потом и совсем притихла. Даже оказавшись после тщательного осмотра вновь в кроватке, зареветь не пыталась: хлопала глазенками, крутила головой – наблюдала.
– Ну, на первый взгляд ничего угрожающего, – констатировал врач. – Вас как зовут?
– Настя.
– Да слышал я, когда подходил! – Он махнул рукой, все еще не переставая улыбаться, точно улыбка была такой же униформой, как халат и бахилы. – Но в целом… Животик мягкий, слизистые чистые, температуры и сыпи нет. Стул как часто? В последние дни цвет, консистенция не изменились?
– Только мне и дела, что в детских какашках ковыряться! – возмутилась Настя.
– Ну что вы, Настя, детские, как вы говорите, какашки, – он улыбнулся еще шире, – колоссальный, нередко единственный источник информации о состоянии здоровья вашего малыша. Простите, малышки. Вы все-таки не вчера родили, должны уже привыкнуть. Какая же вы мама, если в какашки брезгуете заглянуть?
– Я вообще не мама! – Настя почувствовала, что к горлу подступает комок.
– Простите? – несколько растерялся врач. – Это не ваш ребенок?
– Мой, – буркнула Настя. – Моя племянница.
– Ах, племянница, – протянул он. – Сестры дочка?
Девушка кивнула.
– А сестра сейчас где? – без особого интереса спросил врач.
– Месяц как похоронили, – буркнула девушка.
– Ох, простите. – Дежурная улыбка сползла с его лица. – Да, тяжело вам. Но что же делать, нужно привыкать. – Он нахмурился, как бы что-то соображая. – Значит, у девочки сейчас стресс и вдобавок резкая смена режима питания, так? С грудного молока на… покажите-ка мне, чем кормите.
Врач отправился на кухню, изучил коробки со смесями, одобрил, наводящими вопросами заставил Настю вспомнить миллион подробностей про «какашки» и в итоге сообщил, что оснований для беспокойства нет.
– Но она же плачет все время! – в отчаянии воскликнула Настя.
– Как же все время, когда вот сейчас наблюдает за нами и молчит? – возразил врач, на лицо которого уже вернулась дежурная улыбка.
Действительно, Катя-Катерина, как назло, следила за их передвижениями и реветь явно не собиралась. Даже вроде бы намеревалась улыбнуться.
Настя шмыгнула носом:
– Когда я в «Скорую» звонила, там сказали, что могут зубки резаться…
– Ну да, – согласился врач, – десны слегка гиперемированы, весьма возможно, что зубки. Хотя вообще-то вам еще рановато, но нынешние детки шустрые, особенно искусственники.
– То есть прорежутся зубки, и она успокоится?
Врач покачал головой и усмехнулся:
– Ну что вы, не так быстро. Не завтра, во всяком случае. Во-первых, зубки режутся не все сразу, а по очереди. Во-вторых, и первый-то может резаться довольно долго. Бывает три дня, а может быть, и месяц. Все очень индивидуально, – старательно объяснял он. – У вас, конечно, о трех днях речь тоже не идет. Допускаю, что первый зубик через недельку вылезет, но… покраснение на десне слабое, припухлости, в общем, нет, так что, даже если там и зубик, не исключаю, что и две, и три недели может понадобиться.
– Допускаю, не исключаю! – передразнила его Настя. – Вы хоть что-нибудь можете точно сказать? Мне что, месяц такие концерты слушать придется?
– Точно
– Но я могу вас опять вызвать? – с надеждой спросила Настя.
– Да вызывайте, если денег не жаль. – Врач пожал плечами и начал стаскивать халат. – Но ничего другого я вам не скажу. И, кстати, гулять с ней не забывайте, они от этого спокойнее.
– Ну, добилась своего? – прошипела Настя, закрыв за доктором дверь и вернувшись к кроватке с безмятежно разглядывающей свою ладошку племянницей. – Доказала всем, что ты хорошая, а я плохая, ненавижу детей, не желаю заботиться о беспомощной малютке и вообще полное чудовище? Ну чудовище я, договорились, радуйся. Теперь-то ты довольна? Или еще что-нибудь? Может, канкан тебе сплясать вместо колыбельной?
Девочка улыбнулась и закрыла глазки. Через пару минут из кроватки доносилось мирное сонное сопение. Настя рухнула прямо на неразобранную постель и мгновенно провалилась в сон.
Проклятье! Кто бы мог подумать, что няня настолько дефицитный объект! Настя отшвырнула телефонную трубку. Сколько можно обзванивать бесконечные «Беби-сити», «Бон-Бонны» и, уж конечно, «Мэри Поппинс»! Никакой фантазии у людей. И толку тоже никакого. Одни, видите ли, предоставляют только долгосрочные услуги. У других весь штат не старше двадцати пяти – ну какие это няни! Да и не доверяла Настя молодым девчонкам, мало ли кого пришлют, может, наводчица у жуликов или еще чего похуже. У третьих «специалисты по постнатальному уходу» и еще чего-то такое же длинное и умное с дипломами Гарварда, Оксфорда и Сорбонны, вместе взятых – во всяком случае, именно так они себя рекомендуют. И денег требуют примерно как топ-менеджер небольшой нефтяной компании. Настя, правда, не очень представляла, сколько получают топ-менеджеры, но вроде бы везде пишут, что много, а кто на нефти сидит, тем более. Деньги у нее есть, конечно, но чтоб этим гарвардским няням платить, миллиардером нужно быть, не меньше.
Но вот скажите, зачем няне диплом Сорбонны? Няня – это такая милая бабушка в платочке, которая кормит младенца кашкой – ну, или чем еще положено, – делает ему «козу», поет колыбельные, укачивает и все такое. Они что, все вымерли? Или сидят у подъездов на лавочках, языки чешут, обсуждают мировую политику и личную жизнь эстрадных звезд и собственных соседей? Но ведь не пойдешь обходить окрестные дворы и приставать к околоподъездным бабушкам с вопросом: где бы мне няню найти?
Настя почти с ненавистью поглядела на сладко сопящую после сытного ужина Катюшу и, вздохнув, опять взялась за телефонную трубку. Когда очередной номер отозвался более-менее адекватными условиями, она не поверила в свое счастье: