Фарфоровые куколки
Шрифт:
— Они убили моего малыша, — пробормотала Элен.
— Какого малыша? Милая, Томми здесь, — сказала Грейс.
Голова Элен задвигалась из стороны в сторону: нет, нет, нет. Она медленно поднялась на ноги.
— Когда-то я знала любовь, — сказала она.
— Да, ты рассказывала о муже, — мягко сказала Грейс.
— Лай Кай, — произнесла Элен. — Мы были так счастливы. Я забеременела. У меня родился сын. Его звали Дажун.
— О господи! — хрипло вырвалось у Грейс.
— Малышу было всего три месяца, когда напали японцы. — Глаза Грейс смотрели вперед, на сцену, которую могла видеть только она. — Мы, как и все остальные, бросились бежать.
Я дрожала. Грейс зажмурилась и прижала сомкнутые кулаки к щекам. Томми захныкал в углу. Теперь Элен было не остановить. Задавать вопросы стало ни к чему — самая страшная ее тайна всплыла на поверхность, дамба рухнула, и правда рвалась на свободу.
Черт побери!
— Над деревней поднимался дым, а тела ее жителей, застреленных или заколотых штыками, были брошены в открытую канаву на растерзание псам, — продолжала говорить Элен. — Земля под нашими ногами дрожала от топота тысяч сапог. Мы бросились на рисовое поле. После того как солдаты убили Лай Кая, они нашли всех нас, одного за другим. Они убивали нас ножами и штыками. Сначала свекра и свекровь, потом сестер мужа, его братьев и их детей.
Я с ужасом слушала немыслимый рассказ Элен и понимала, что он навсегда лишит меня возможности легкомысленно воспринимать мир и со смехом принимать то плохое, что он на меня обрушивает.
Элен судорожно втянула в себя воздух, пытаясь успокоиться.
— Я попыталась бежать, но споткнулась об одно из тел. Один из солдат… Он держал штык наперевес… Все его лицо было в крови… И рот широко раскрыт… Я даже видела его зубы. Я прижала Дажуна к сердцу. Я ничего не могла сделать, чтобы защитить сына, но могла хотя бы умереть вместе с ним. — По ее лицу текли слезы, когда она расстегнула блузку, чтобы снова показать шрам на груди. — Штык пронзил его маленькое тельце и ранил меня. Выдернув, он поднял моего сына на штыке. — Элен упала на колени. — Мой ребенок погиб, чтобы я могла жить, а я подвела его. После этого… солдаты надругались надо мной, один за другим… И бросили, сочтя мертвой. Вот только я не умерла. Мне пришлось жить с тем, через что я прошла.
Мы с Грейс, онемев, смотрели друг на друга, не в силах двинуться с места. Грейс шевельнулась первой. Подошла к Элен и положила руку ей на плечо. Мне же казалось, что мою душу выворачивает наизнанку.
— Элен, ты очень сильная, — сказала Грейс. — Мне кажется, что я не смогла бы пережить то, через что ты прошла.
— И я, — тихо добавила я. — Скорее всего, я бы после этого наложила на себя руки. Но я надеюсь, что ты понимаешь, что я не имею ко всему этому ужасу никакого отношения. Я в этом не виновата. И больше всего на свете мне жаль, что я не смогла ничего сделать, чтобы ты перестала так меня ненавидеть.
— У меня нет ненависти к тебе, — сказала Элен, и я подумала, что, несмотря на ужасное и незаслуженное наказание, которое она обрушила на мою голову, я могла бы ее простить, потому что она понесла самую страшную утрату, которую может понести женщина. — Когда я общалась с тобой, — продолжила Элен, — мне казалось, что я срываю корку со старой раны.
Какой кошмар! Она получала извращенное удовольствие от сближения со мной с самого первого дня нашего знакомства. Но ее можно было понять.
— Я никогда не обладала внутренней силой, — сказала Элен, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Да она мне была и не нужна. Меня растили для того, чтобы обо мне заботился муж и его семья. Меня учили, что, когда я стану вдовой, обо мне позаботится мой сын. Вот только в тот день, когда мой муж и сын были убиты, все сразу изменилось. У меня не стало семьи, которая бы меня защищала, и цели в жизни. Мне еще повезло, что родители позволили мне вернуться домой, но я была для них позором. Когда тебя держат под водой, ты можешь думать только о глотке воздуха. Мне он был жизненно необходим, и ты мне его дала. Мне была нужна помощь, и ты мне помогла. Но я все равно хотела уничтожить тебя, как были уничтожены мой муж и сын.
— И ты прекрасно справилась со своей задачей, — сказала я, пытаясь снова говорить жизнерадостно. Мне хотелось ей показать, что для нее еще не все потеряно.
— Когда Грейс в одиночестве вернулась из Голливуда, я не чувствовала ни капли угрызений совести, — продолжила Элен. — И тогда она стала полностью принадлежать мне.
Я знала, что Грейс была в ужасе от того, что только что услышала. И это моментально вытолкнуло ее в состояние глухой защиты. Однако в тот момент странно было бы ожидать от нас адекватных реакций.
— Я? Не втягивай меня в то, что ты сделала с Руби!
Значило ли это, что она, может быть, сумеет простить меня за эти обвинения?
— Я люблю тебя, Грейс, — сказала Элен. — Ты моя настоящая подруга.
— Я тоже тебя люблю. Во всяком случае, я тебя любила. И мне очень жаль, что тебе пришлось пережить этот ужас. Глубоко и искренне жаль. Но какое отношение все эти события имеют к тому, что ты сделала с Руби?.. И со мной?
— Я тебя любила, а ты всегда предпочитала мне ее, — ответила Элен, моментально возвращаясь в прошлое. — Не успели мы познакомиться, как вы поселились в одной квартире…
— Ты же сама нашла нам эту квартиру. Сама обо всем договорилась! — Грейс трясло от злости и непонимания. — И это было целых десять лет назад!
Стоило мне дать слабину и показать свои настоящие чувства — и вот к чему это привело. Что еще могло с нами произойти? Могли ли наши отношения сложиться иначе?
Придя в себя, я была ошеломлена тем, что Грейс защищала меня, несмотря на то что несколько минут назад я приписывала ей страшные поступки.
— Это я заметила тебя, Грейс. — В лице Элен проступало что-то неуловимо алчное, неутолимое. — Я выбрала тебя. Да, я нашла квартиру для вас обеих, и я знала, что со временем ты увидишь истинное лицо Руби. И да, я действительно сразу поняла, что происходит между Руби и Джо и что произойдет с тобой, когда ты узнаешь правду. Вот только я не подумала, что ты сбежишь и бросишь меня. Я поехала в Лос-Анджелес с Эдди, чтобы разыскать тебя. А позже, когда Руби выслали, ты все равно думала о ней.
— Как же мне было не думать? — спросила Грейс. — Она же исчезла, и…
— Но мы же с тобой должны были наконец стать настоящими подругами, только ты и я!
— Настоящими подругами? — Грейс повторила эти слова так, словно они жгли ее язык. — Это ты стала распространять обо мне сплетни?
— Ну, насчет Джорджа Лью ты оказалась права, — сказала Элен. — Он плохой человек, но чем больше вреда тебе приносили его слухи, тем больше ты во мне нуждалась. А потом ты снова бросила меня, сбежав с «Китайским рагу»! Ты тоже причинила мне много боли, как и Руби!