Фарфоровые куколки
Шрифт:
— Э-э-э… — Это явно звучало как подтверждение.
— И последние пару недель ты подолгу пропадала где-то вечерами.
— М-м-м…
— Ты была на репетициях?
— Не сказать, чтобы там было особенно что репетировать, — не удержалась Элен.
— Мы же подруги, — сказала я. — Но ты нам ничего не рассказала.
— Это уж точно! — вспылила Руби. — И правильно сделала, судя по тому, как вы сейчас себя ведете! — Я смотрела на нее во все глаза. — Да что в этом такого-то?
— Руби! — воскликнула я. — Ты же там ходишь ГОЛАЯ!
— Ну,
— Мане? — взорвалась вконец разозленная Элен. — Да кто он такой, будь он неладен?
У нас с Руби глаза полезли на лоб. Мы никогда раньше не слышали, чтобы Элен так разговаривала.
— Ну? — потребовала Элен ответа.
— Не знаю, — легко пожала плечами Руби. — Нам было сказано так говорить. — И она засмеялась. Потом к ней присоединилась я, а потом и Элен прикрыла ладошкой рот.
Однако у всего есть свои последствия, и первым следствием визита на остров Сокровищ стало осознание того, что я по уши влюблена, и совсем не в Монро. Я должна была поступить правильно и сказать ему об этом, даже если разочарую тем самым Элен.
Мы встретились в следующее воскресенье, и он повел меня в Восточную кондитерскую, где заказал крем-соду, которой мне не хотелось. Пока я собиралась с духом, чтобы все ему сказать, он меня опередил. Совершенно неожиданно мы с ним поменялись ролями.
— Было время, я надеялся, что отец одобрит твою кандидатуру, хоть ты и танцовщица, — заявил он. — Но когда я увидел тебя в Новый год, я понял, что этому не бывать.
Следующие полчаса Монро провел, подробно объясняя, почему он не может на мне жениться: я не готовлю блюда китайской кухни; я — единственный ребенок в семье, а значит, не умею ухаживать за детьми; не вышиваю, не штопаю и не плету кружево. К тому же я плохо разбираюсь в политике и не проявляю достаточного интереса и сочувствия к страданиям китайского народа, которые приносят ему коварные японцы; не чутка к лишениям, которые выпадают на долю китайцев в Америке; не была на острове Энджел и поэтому никогда не пойму всего ужаса, который наши соотечественники переживают там.
— Вдобавок ты родилась здесь, в Америке, — завершил он список моих недостатков. — Ты никогда не будешь вести себя так, как подобает достойной китайской женщине и жене. Ты слишком «белая», чтобы я на тебе женился.
— А тебе не приходило в голову, что ты — слишком китаец, чтобы я за тебя вышла? — спросила я, но в глубине души я была задета тем, что он назвал меня «белой», как туристку, которые иногда забредают в Чайна-таун.
— Отец найдет мне подходящую невесту в Китае. Он отвезет меня туда, чтобы я мог выбрать сам, сразу, как только они разберутся с японцами.
— Выбрать, как яблоко на рынке? — Я не верила своим ушам.
— Если ты имеешь в виду, что я буду выбирать лучшую, то да. — Он прищурился и оценивающе посмотрел на меня. — А ты всю жизнь будешь махать ногами.
Это стало последней каплей. Кто кого бросал в этот момент, было уже не важно. Я выскочила из-за стола.
— Спасибо за лимонад!
— Я провожу тебя до дому. Только проститутки ходят по Чайна-тауну без сопровождения. Не хочу, чтобы тебя сочли такой. Ни один мужчина в здравом уме тогда на тебе не женится.
Я снова его поблагодарила, но от предложения отказалась.
— Я буду ходить там, где пожелаю, — сдержанно сказала я. — И со мной все будет в порядке.
Идя домой, я чувствовала, что мне очень повезло: я любила Элен, но никогда не смогла бы жить с ее семьей, в полном подчинении Монро и его «Трем законам послушания».
— Я думала, что он такой же американец, как и я, — рассказывала я потом подругам. — Но он слишком традиционный китаец. Моя мать вышла замуж как раз за такого: американца на словах, но на деле приверженца традиций, и вон чем это для нее закончилось.
Руби со мной соглашалась, а вот Элен была очень расстроена и даже всплакнула.
У всего есть свои последствия.
Грейс. Пусть мальчик говорит
Всю весну мы с Элен ездили на выставку при каждом удобном случае. Нам нравилась царившая там суета, кутерьма и звучащие на разный манер крики зазывал.
Оправившись от первого шока, вызванного наготой Руби, мы поняли, что на самом деле она не была полностью голой. Мы по-прежнему не одобряли то, чем она занималась, но она была нашей подругой, и мы хотели поддержать ее, поэтому каждый раз заходили к ней на ранчо.
Девушки за стеклом постоянно придумывали что-то новое. Однажды они по очереди ездили на пони, и в тот день зазывала кричал: «Приходите, посмотрите на кобылку Салли Рэнд!»
К нам часто присоединялся Джо. Руби, Элен и я обожали танцевать, и он выплясывал вместе с нами под звучащие по радио и вживую песни Бенни Гудмана, Каунта Бэйси, Джеймса Кайсера и братьев Дорси.
Вы многое потеряли в жизни, если не бывали на концертах таких музыкантов, как они, и не танцевали до изнеможения. Мы с Джо затмевали все танцующие пары, лихо выделывая любые вращения, броски и другие трюки.
Удивлялась ли я тому, что он так хорошо танцует? Нисколько. Он научился этому всему на балах в Чикаго и его пригородах, на модных вечеринках и концертах, которые проходили после того, как юных дебютанток представляли свету.
Чем больше я узнавала о Джо, тем сильнее влюблялась в него. Он был очень умным благодаря всем своим занятиям. Он катал свою коляску с полудня до полуночи по выходным, а по понедельникам, средам и пятницам — с четырех до полуночи и позднее, если попадался хороший клиент.