Фармбизнес. Правдивая история о российских предпринимателях
Шрифт:
При этом «руководители» именовали себя «красными директорами», между прочим. Тогда в СМИ часто упоминался этот термин – «красные директора». Так назывались руководители бывших советских предприятий (приватизированных или оставшихся в госсобственности – без разницы), если эти руководители не менялись с доперестроечных времен. Вполне возможно, что часть этого директорского корпуса была вполне приличными, работящими людьми. Но я с такими ни разу не встречалась, а видела руководителей этого баковского завода и нашего Директора-арендодателя, которые производили совершенно жуткое впечатление. С тех пор выражение «красные директора» вызывает у меня только отрицательные эмоции. Я сильно подозреваю, что эти персонажи (я говорю конкретно о моих знакомых) и при советской власти были такими же ворами и бездельниками, тут уж не перестройка виновата. Их с самого начала нельзя было близко подпускать к какому-либо руководству. Если таких «руководителей»
Так вот, эти «руководители» из Баковки в конце концов разворовали все, что могли, а потом заложили свое недостроенное здание под кредит какому-то банку, получили деньги вроде бы «на запуск производства», быстренько их тоже растратили и кредит, разумеется, вернуть не смогли. Банк и выставил свой залог (почти достроенное здание) на продажу. Мы побеседовали с банком – ему надо было, чтобы завод в результате продажи погасил свой кредит – 2 миллиона долларов вместе с набежавшими процентами. Мы, как смогли, сравнили цены на рынке недвижимости (это было достаточно трудно, так как полноценной информации тогда нигде не было, приходилось пробавляться случайными сведениями). Получалось, что цена вроде бы адекватная. Вступили в переговоры с этими «орлами» из Баковки. И сразу же поняли, почему банкиры хмыкали и кривились, как только упоминали эту публику. Продать свое здание они очень хотели, но во время переговоров пытались жульничать в любом возможном месте, и вдобавок у них не было единой позиции – каждый преследовал собственные микроинтересы, и в результате они сегодня категорически отказывались от того, на чем усиленно настаивали еще вчера. А главный «персонаж» был совсем неадекватен и вдобавок вечно выпивши.
Кончилось тем, что мы за месяц не смогли согласовать даже цену продажи. Мы знали от банка размер кредита, который им надо было погасить, – 2 миллиона долларов. И согласны были заплатить эту цену. Они вроде бы тоже соглашались, но в договор все время потихоньку пытались вписать другую цену – то «два восемьсот», то «два шестьсот», в какой-то идиотской надежде, что мы не проверим. Потом стали «вкручивать» нам какие-то совсем глупые условия – что здание они нам продают, а забор с проходной – нет, и поэтому после покупки за въезд-выезд каждой своей машины на территорию мы должны будем платить по 200 рублей. Наконец Виталий, который в основном занимался этими переговорами, плюнул и, позвонив в банк, отказался продолжать эту волынку. Банкиры вздохнули и сказали «понятно», и у нас сложилось впечатление, что они этого ожидали с самого начала. Наверное, попытки продать это здание уже неоднократно так заканчивались.
Мы стали искать дальше. И в конце концов нашли – одна вполне приличная с виду контора продавала недостроенный склад в Красногорске под Москвой. Контора была отнюдь не маленькая и весьма разветвленная – ей принадлежали, помимо заинтересовавшего нас «недостроя», сеть больших магазинов в Москве и Питере, банк, инвестиционная компания, сеть гостиниц в разных городах и много чего еще. Поэтому никаких особых подозрений она у нас не вызвала. Сам склад был одноэтажный, с высокими потолками (пятнадцать, кажется, метров), площадь его составляла около 12 000 м2. Здание требовало доделки кровли, внутренней отделки, строительства котельной, ливневой канализации и подъездных путей вокруг, а также кое-каких мелочей. Это нас вполне устраивало. На переговорах владельцы здания вели себя, в отличие от «баковцев», как вполне адекватные люди. Мы согласовали цену и даже смогли договориться, что старые владельцы до перехода собственности закончат доделывать кровлю. После подписания договора мы должны были заплатить аванс (кажется, 70 % всей суммы), дальше, в течение месяца, старые хозяева обещали закончить кровлю. Потом предусматривался платеж оставшихся денег, в который была заранее включена стоимость работы с кровлей. После этого планировалось и завершение сделки.
Договор был составлен и подписан, и тут нам пришло в голову сделать один ход, который впоследствии нас очень сильно выручил. Дело в том, что сумма договора была для нас очень большой, опыта в покупке недвижимости мы не имели и боялись, что проворонили какой-нибудь подвох. Кроме того, по-видимому, «боссам» что-то все-таки не понравилось в поведении наших контрагентов (на интуитивном уровне, никаких претензий вплоть до самого подписания мы не могли им предъявить). В общем, мы очень сильно нервничали по поводу безопасности этой сделки.
И вот, после подписания договора у нас состоялось совещание о том, как обезопасить себя от возможных неприятностей. На совещание в качестве новых акционеров были приглашены и Игорь с Лешей. Как «специалисты по безопасности», они внесли следующее предложение – нанять некую компанию для того, чтобы наши интересы защитили бы, если мы столкнемся
Однако время шло, а работы на кровле все не начинались. Достройка и внутреннее проектирование склада были уже поручены С. М. Он регулярно ездил на объект вместе с нашим специалистом по строительству Елистратычем, чтобы составить точный список необходимых доделок, сметы на эти доделки и на внутреннее оборудование и т. д. С. М. также время от времени звонил нашим контрагентам насчет того, когда же начнутся работы на кровле, и все получал ответы типа «завтра-послезавтра».
Наконец истек месяц, предусмотренный в договоре о покупке нашего «недостроя». Кровлю продавцы не только не доделали, но и не начинали доделывать. Однако в соответствующий день от них раздался телефонный звонок, и кто-то на том конце провода спросил у меня, перечислили ли мы остаток суммы. Я, разумеется, сказала «нет» и сослалась на то, что они не выполнили положенные по договору строительные работы. Через час оттуда снова перезвонили, спросили Сережу или Виталия. Кто-то из них подошел к телефону, и, как видно, разговор оказался не из приятных, потому что, когда я через некоторое время вошла к Виталию в кабинет, они оба там сидели, красные и очень злые. Они сообщили, что продавцы склада в жесткой форме настаивали на перечислении оставшихся денег, а про кровлю заявили, что ничего доделывать не собираются и мы должны платить быстро и без разговоров. Конечно, Виталий и Сережа отказались, и дело дошло до ругани и матюгов по телефону. В результате собеседники побросали телефонные трубки. Я спросила, что же теперь делать, и получила ответ, что ничего, платить не будем, пока «та сторона» не выполнит обязательства по договору. Вытащили договор, нашли в нем соответствующий абзац и стали его читать и перечитывать, убеждаясь снова и снова, что мы кругом правы и нам следует настаивать на своем.
На следующий день я сидела в своем кабинете и занималась какой-то текущей работой. Случилось так, что в тот день к нам заехал Игорь, и мы с ним обсудили, кроме прочих дел, вчерашнюю историю со звонками по поводу уплаты оставшихся денег за склад. Помню, что мы еще весело посмеялись над нежеланием «той стороны» выполнять свою часть обязательств. И в этот момент снова раздался звонок телефона. Игорь, который сидел ближе к аппарату, снял трубку и поднес ее к уху. И тут я в первый раз в жизни увидела, как человек на глазах не то что бледнеет, а становится прямо-таки синевато-зеленым. Я стала спрашивать: «Что, что там?» Он отодвинул трубку от уха, и в тишине оттуда стал слышен пронзительный голос, который кричал что-то вроде: «Вы там что, совсем охренели с этим складом?! Вы что, не понимаете, что это воровские деньги?! Вас всех на куски порежут там завтра!» Некоторое время мы ошеломленно молчали, потом Игорь справился с первым шоком и сказал в трубку: «Ладно, не ори, перезвоним». Бросил трубку на рычаг и сказал: «Вот это номер!… А казалось бы – приличная большая компания продает… Хорошо, что застраховались».
Позвали остальных ребят. На импровизированном совещании решили пока стоять на своем, денег не платить, а Игоря отправили к нашей «страховке» выяснять, как они собираются влиять на ситуацию. Было очень страшно, во всяком случае, мне. Игорь вернулся от «страховщиков» со следующей информацией: с продавцами склада свяжутся сегодня вечером и выяснят, насколько реальны телефонные угрозы, может быть, это просто запугивание наудачу, в надежде вышибить легкие деньги из слабонервных интеллигентов.
Однако на следующее утро поступило сообщение, что ситуация действительно серьезная и нам ищут «третейского судью» – человека, который выслушает обе стороны (продавцов склада и нас) и примет решение, как поступить. Я полагала, что решение «судьи» будет в нашу пользу, так как ситуация мне казалась очевидной. Но я очень беспокоилась – вдруг «та сторона» не захочет признать вынесенное решение. Остальные отмахивались и говорили: «Признать-то признают, не в этом дело…» – но успокоенными вовсе не выглядели. Это меня еще больше пугало, и я все приставала и приставала с расспросами, пока Игорь наконец не выдавил из себя: «Признают, потому что судья у них “в авторитете”. Здесь дело не в этом, а в том, что еще как-то надо все судье самому объяснить…» – «Чего там объяснять, в договоре же все написано!» – «Да не будет он договор читать… Эти люди договоров не читают…»