Фартовый. Лихие 90-е
Шрифт:
Достаю из комода чистое полотенце и, чуть подумав, футболку. Наверняка что-то подходящее нашлось бы в шкафу Инги, но мне не хочется рыться в её вещах. Её вообще в моей жизни уже как будто нет.
Инга — далёкое прошлое. А вот Алёна — моё странное настоящее. Где-то на окраине моего сознания обитает ещё одна персона — Ирина. И, кстати, Марина. Бляха, я тут пару дней всего, а девок-то вон сколько. Прежде чем отправить Алёну купаться, приношу из кухни стакан воды. Она удивляется и отказывается.
— Пей-пей,
— Да я сама бы сходила… — она как будто оправдывается. Да уж, милая, совсем ты себя не ценишь. Потому и встряла в такую хрень.
Пока Алёна приводит себя в порядок, ставлю чайник. Есть совсем не хочется, но не знаю, какой у барышни аппетит. Кого-то стресс лишает желания запихивать в себя что-то. А кого-то наоборот пробивает на пожрать.
Она плещется не менее получаса. Не удивлюсь, если успела ещё пару раз поплакать за это время. Из ванной выходит юная девушка, почти ребёнок. Без обильной косметики и в домашнем образе она вдруг напомнила мне… мою дочь. Ещё тех времён, когда она называла меня просто папой.
Тёплое воспоминание уколом пронзает сердце. Встряхиваю головой. Мне тоже не мешало бы смыть весь этот блудняк, что с нами случился, водопадом снести воспоминания и очистить память, чтобы появилось место для мыслей о будущем.
Мне хватает пяти минут под контрастным душем, чтобы снова почувствовать себя живым. Алёна за это время успевает только разлить чай по чашкам.
— Тебе восемнадцать-то есть? — сажусь напротив и начинаю «допрос». Она выглядит уже более спокойной, но отпускать её всё равно пока не рискую. Дождусь, пока улицы уже наполнятся людьми и будет вовсю ходить транспорт, вот тогда и отправлю Бэмби до дому, до хаты.
— Конечно! — Алёна округляет глаза и машет ресницами.
Капец, в такой ситуации она ещё может кокетничать?
— Скажи мне… А зачем ты вообще играешь?
— Ну… как зачем? — она задумчиво накручивает прядь на палец. Прям по учебнику для симпатичных девочек действует. — Понятно же.
— Мне нет.
Я говорю честно. Мне на самом деле интересно узнать, зачем юной красивой девушке связываться с бандосами и лезть туда, куда не каждый взрослый мужик лезть осмелится. Профессиональный такой интерес.
— А ты зачем? — переводит она вопрос.
— Мы сейчас не обо мне, а о тебе, — отбиваю её попытку перевести тему.
— Денег хотелось быстро поднять. Мать в деревне живёт, а отца нет. Я учиться поступила, так мать на первую оплату квартиры дала, а дальше говорит — сама крутись. А тут много, конечно, накрутишься.
Она отводит взгляд, и я понимаю, что альтернативный вариант, то есть честно заработать в магазине или на почте, к примеру, она совсем не рассматривает. Ну, в мои задачи не входит воспитание юных красоток, сбившихся с пути. Хотя пару советов я бы мог ей дать.
Наш некомфортный для
— Тссс… — показываю жестом, что нужно притаиться. Там, конечно, бравые ребята повязали всех подряд, но осторожность не помешает.
Подкрадываюсь к двери и заглядываю в глазок. Ирина. Ёлки… Звонит ещё раз и прислушивается. Не особо ты вовремя нарисовалась, четвёртая всадница моего Апокалипсиса, но раз уж пришла…
Распахиваю дверь и Иринка резко отшатывается.
— Господи, я уж думала, правда, с тобой что-то случилось…
— Что-то случилось? — переспрашиваю я и отхожу в сторону, пропуская её в квартиру.
— Ты вчера уехал и ни слуху, ни духу, — причитает она, скидывая ярко-розовые тапочки. — И я думаю, ну а вдруг что-то случилось?
— Ирин, так чего не позвонила-то? Это ж быстрее.
Она замирает и, распахнув глаза, растерянно смотрит на меня. А потом… начинает стремительно краснеть. Наклоняется, натягивает свои парусиновые тапочки и хватается за ручку двери.
— А сейчас-то ты куда? Да погдоди ты!
— Всё в порядке? — за моей спиной раздаётся голос Алёны.
Ирина медленно оборачивается, вопросительно смотрит сначала на неё, потом на меня, при этом её лицо от удивления вытягивается так сильно, что она становится похожа на персонажа картины «Крик» Эдварда Мунка.
— Это не Инга, — тихонько произносит Ирина.
— Не Инга, — соглашаюсь я.
— Понятно. — «Крик» схлопывается, глазки сужаются, губы поджимаются. Ирина хватает ручку двери, распахивает её и выбегает в подъезд.
Из комнаты вываливается заспанный Чарли и сразу — в открытую дверь. Что ж, придётся прогуляться.
Бросаю своей случайной гостье, что скоро вернусь, и накинув шлепанцы, спускаюсь во двор. Ирина стоит у подъезда. Увидев меня, отворачивается. Замечаю в её глазах слёзы. Да никак сегодня Всемирный день женских истерик…
— Ир, ты чего? Нормально всё?
Не отвечает. Но и не уходит. Чарли скачет по двору без поводка, да теперь уже и не смысла затягивать его в удавку.
Ирина поднимает ладонь и украдкой прикладывает пальцы к глазам. Слёзы смахивает. Обиделась, ясное дело. Только на что? Мы ж с ней явно не пара, я взрослый мужик и могу водить домой кого угодно.
Я мог бы рассказать про сегодняшнюю ночь, объяснить, что мы просто зашли успокоиться и выпить чаю, но понимаю, что смысла в этом нет никакого. Алёна появилась в моей футболке, с голыми ногами, мокрыми волосами… В такой ситуации нелепо что-то объяснять…
— Да нормально всё, — она всё же отвечает на мой вопрос, хоть и с опозданием в пару минут.
— Как в целом дела? — Прислоняюсь к колонне, подпирающей козырёк подъезда, спать хочется жутко, но Чарли будет теперь скакать ещё минимум четверть часа.