Фата-Моргана 2
Шрифт:
– Они уже здесь,– спокойно сказал Ольстер.– Сейчас я покажу им ракеты. Может, и вы увидите эту потеху – это зависит от времени суток, которое сейчас у вас. Но помните, что близнец "Адастры" уже в пути! Еще одно, Гэри – то, что я дал тебе тот приказ, было поступком безумца, но я рад, что сделал это. Прощайте оба!
Из динамика донеслось далекое, утихающее уханье. Далеко-далеко, в центре города дьяволов, Ольстер шел с людьми-растениями, чтобы показать им внутреннее устройство ракет. Они хотели постичь принцип действия привода огромного корабля во
– Выйдем наружу,– резко произнес Джек.– Он как-то сказал, что предпочитает сделать это сам, поскольку нет устройства, которому он мог-бы довериться. Тогда я решил, что он спятил, ведь попасть живым на их планету казалось невозможным. Выйдем наружу и посмотрим на небо.
Они стояли на зеленой траве, глядя на небо над своими головами, и ждали. Джек представил себе ракетные секции "Адастры". Ему казалось, что он видит входящую в них странную процессию: толпу жутких растений и вместе с ними Ольстера с каменным лицом и сжатыми кулаками.
Ему нужно открыть камеру сгорания одной из ракет и объяснить действие дезинтеграционного поля, которое прессует электроны водорода так, что его атомы превращаются в атомы гелия, а гелий – в литий, в то время как кислород из воды буквально разрывается на нейтроны и чистую энергию. Потом он должен ответить на вопросы. Ультразвуковые генераторы он должен представить как аппаратуру для управления мощностью и направлением реактивных струй и ничего не говорить о том, что только материал ракетных дюз, облучаемый генераторами, может выдержать воздействие дезинтеграционного поля.
Не должен он объяснять и того, что ракета, запускаемая без заранее включенного генератора, вспыхнет от топлива, что любая другая субстанция, за исключением материала, пошедшего на дюзы, тоже вступит в реакцию, и все: дюзы, корабль, а вместе с ним и планета, исчезнет в яркой вспышке пурпурного пламени.
Нет, этого Ольстер им не объяснит. Он просто покажет центаврийцам, как запустить поле Колдуэлла.
Земляне смотрели в небо, и наконец на нем вспыхнул яркий пурпурный огонь, затмивший свет окруженного кольцами солнца, стоявшего над головами. Пурпурная вспышка продолжалась секунду, две, три… Ни один звук не сопровождал ее, ничего, кроме мгновенного удара невыносимого жара. Снова все было, как прежде, спокойно.
Окруженное кольцами, солнце ярко светило в небе. Облака, совсем как земные, спокойно плыли куда-то, гонимые ветром. Животные с "Адастры" с удовольствием жевали зеленые листья, голуби радостно носились в воздухе.
– Он сделал это,– сказал Джек.– Все их космические корабли были на базе. Существ-растений больше нет: исчезла их цивилизация, их планета и дх планы уничтожения нашей Земли.
Там, где была планета центаврийцев, в космическом пространстве не осталось ничего, даже пара или остывающего газа. Она исчезла, как будто никогда не существовала, а мужчина и женщина с Земли стояли на планете, которая могла быть раем для людей, и следующий корабль с большим количеством людей был в пути.
– Он сделал это,– тихо повторил Джек.– Пусть покоится в мире. А мы… мы можем теперь подумать о жизни вместо смерти.
Постепенно лицо его расслабилось. Он взглянул на Элен и обнял ее.
Она радостно прижалась к нему, отбросив все мысли о том, что было в прошлом. Потом тихо спросила:
– А каким был последний приказ Ольстера? Тот, что он дал тебе на бланке?
– Я даже не посмотрел,– ответил Джек.
Он порылся в кармане и вынул из него смятый бланк приказа. Пробежав его глазами, протянул Элен.
Согласно правилам, одобренным прежде, чем "Адастра" покинула Землю, закон и надзор за их выполнением находился в руках капитана огромного корабля. Особенно подчеркивалось, что лауальное супружество на "Адастре" должно быть подтверждено официальным приказом, подписанным капитаном. Бланк, поданный Ольстером Джеку, когда тот шел, как считали все, на смерть в муках, был именно таким приказом. Другими словами, он констатировал факт заключения брака.
Джек и Элен улыбнулись друг другу.
– Это… это не так уж и важно,– неуверенно сказала Элен,– яо все равно я рада этому приказу!
Один из выпущенных на свободу голубей нашел на земле соломинку и клюнул ее. Его подруга внимательно осмотрела ее, они о чем-то поворковали и улетели с соломинкой.
Вероятно, в ходе обсуждения решили, что соломинка отлично подходит для начала строительства гнезда.
М. Джемисон
Лилии жизни
Пробирка с треском упала на землю, и из нее вырвалась струйка едкого пара.
Паркс не обратил на это внимания и, схватившись за край стола, простонал:
– Что-то случилось с моим расписанием! Этот приступ должен был начаться только через полчаса…
Новая судорога заставила его замолчать.
Максвелл, не вставая с места, внимательно посмотрел на него, потом взглянул на часы. Было всего два, а следующий укол они должны были получить в три. Тем временем приступ Паркса все набирал силу. Руки его дрожали и извивались в конвульсиях, и уже начинались страшные судороги, такие характерные для убийственной венерианской болотной лихорадки. Лицо Паркса было уже не лицом человека, а какой-то чудовищной пародией на него – дикой, смертельной маской с тупым взглядом косящих и вытаращенных глаз.
Максвелл вздохнул, встал и отодвинул стул. Вскоре его ждет то же, что творится сейчас с Парксом. Он неторопливо подошел к аптечному шкафчику и вынул два блестящих шприца. Потом наполнил оба лекарством. Паракобрин помогал слабо, но до сих пор лучшего средства не было. Положив шприцы возле "стены плача" – железного бруса, старательно закрепленного у толстых столбов – он подошел к Парксу, который стонал и извивался на своем стуле.
– Пошли, старина,– мягко сказал он.– Пусть это будет за нами.