Фата-Моргана 8 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
— Объяснение этого заняло бы слишком много времени. Сначала я хотел бы послушать вас.
Как ни странно, но чувствовал я себя совершенно свободно. Я понимал, что под этой внешностью человеческой оболочки кроется чужое, непонятное существо, но камуфляж был настолько совершенен, что позволял забыть об этом.
Довольно долго он разглядывал меня, потом встал:
— Мы полагали, существует не больше одного шанса на миллион, что меня опознают. Признаться, мой предшественник нам не удался, но с тех пор мы многому научились, и все это было собрано в личности, которую я теперь ношу.
— Я прошел
— Они были не очень-то наблюдательны, правда? — спросил я с иронией в голосе.
— Но вы-то наблюдательны, — ответил он. — Я потому и пришел сюда, чтобы пройти последнюю проверку. Мне бы хотелось знать, в чем моя ошибка.
— Сюда приходят разные люди, — начал я. — Человек, регистрирующийся в разных бюро как безработный, чтобы жить на пособие, несчастный, которого гонит сюда жена, угрожая, что, если он не найдет работу, она бросит свою; детектив, ищущий тайные букмекерские конторы. Все, кто угодно. — Он слушал с интересом, а я скривился. — Все они раскрываются в течение максимум двух минут. С вами случилось то же самое, но вы не относитесь ни к одной категории, с которыми я обычно имею дело. А кроме того… я ждал вас.
— В чем заключается моя ошибка? — повторил он.
— Слишком сильная доза обаяния. Люди такими не бывают. Я чувствую себя так, словно меня хватили по голове чем-то тяжелым.
Он печально вздохнул.
— Я боялся, что так или иначе вы меня опознаете. Мне поручено в этом случае приказать вам сотрудничать с нами.
Я удивленно поднял брови. Достаточно ли он силен, чтобы отдавать мне приказы?
— Я должен подключить вас к нашим действиям в качестве контролера и наблюдателя, чтобы никто не мог нас опознать. Это необходимо для реализации основного плана. Если он провалится, нам придется реализовать резервный план.
Он говорил, как учитель, но сила его обаяния нисколько не уменьшилась.
— Вам придется рассказывать мне гораздо больше, чем до сих пор, — заметил я.
Мужчина быстро взглянул на дверь кабинета.
— Нам никто не помешает, — успокоил я его. — Рассказы клиентов остаются тайной.
— Я прибыл с одной из планет Арктура, — сообщил он.
Видимо, по моему лицу скользнула улыбка, потому что он тут же спросил:
— Вы находите это забавным?
— Нисколько, — запротестовал я. Все-таки они не могут читать мои мысли. Видимо, мы для них так же чужды, как они для нас. — Я улыбнулся потому, что в первый раз, когда вы сюда пришли, подумал, что вы так же загадочны, как существо, скажем, с Арктура. Теперь оказывается, что я был прав. Видимо, я еще лучше, чем считал до сих пор.
Теперь уже улыбнулся он.
— Моя родная планета очень похожа на вашу, с одним только исключением: она перенаселена.
По спине у меня побежали неприятные мурашки.
— Мы изучили вашу планету и решили ее колонизировать. Это была простая констатация факта, без тени колебания или сомнений.
Я удивленно взглянул на него.
— И вы ждете, что я вам помогу?
— А почему бы и нет?
— Хотя бы потому, что существует такое понятие, как лояльность к собственному виду. Еще несколько поколений,
— Ну, это не проблема, — ответил он, пожимая плечами. Для нас места хватит надолго, мы размножаемся довольно медленно.
— А мы нет, — с нажимом сказал я. Мне постоянно казалось, что этот разговор ведет с ним какой-то государственный деятель, а не я.
— Вы меня, наверное, не поняли, — снова начал он. — Вас здесь не будет. Нет никаких причин, по которым нам стоило бы сохранить ваш вид. Вы просто вымрете — вот и все.
— Минуточку, — воскликнул я. — Я вовсе не хочу, чтобы мы вымирали.
Он смотрел на меня, как на несносного ребенка, который упрямо отказывается ложиться спать.
— А почему?
Это меня добило. Это очень хороший вопрос при условии, что его задают вовремя. Попробуйте представить осмысленную аргументацию в пользу того, что люди должны продолжать жить. Я попробовал.
— Человечество прошло трудный путь, — начал я. — За наше развитие приходилось порой платить страшную цену, и если сейчас вы отнимете у нас будущее, которого мы с надеждой ждем, мы окажемся в положении человека, заплатившего за то, о чем он не имеет ни малейшего понятия, — что это такое и для чего служит.
Ничего лучшего не пришло мне в голову. Аргументы о справедливости, милосердии и жалости не имели никакого смысла. Он бы меня просто не понял.
Ответа не пришлось долго ждать.
— А если никто не будет знать о нашем существовании, а мы постепенно и незаметно заберем у вас эту планету, кто будет страдать оттого, что у человечества нет никакого будущего? Он внезапно встал и холодно сказал: — Разумеется, мы можем реализовать наш второй план и уничтожить человечество безо всяких переговоров. Мы не любим причинять любым формам жизни ненужные страдания, но можем это сделать, если возникнет необходимость. Если вы не согласитесь сотрудничать с нами, рано или поздно нас обнаружат — и тогда выбора у нас не останется.
Он улыбнулся, почти оглушив меня силой своего обаяния.
— Я понимаю, что вам нужно над этим подумать. Я еще загляну к вам.
Уже в дверях он еще раз повернулся ко мне.
— И не беспокойте больше ту старую женщину. Дверь ее дома лишь один из путей, созданных нами. Она понятия не имеет о нашем существовании и только иногда удивляется, что у нее не работает защелка. А нам вовсе не обязательно пользоваться ее домом. Можете в этом убедиться…
И он исчез.
Я открыл дверь. Марджи, накрашенная и лучащаяся женственностью, ждала за своим столом. Когда клиент не появился, она встала и заглянула в мой кабинет.
— Куда он делся? — удивленно спросила она.
— Проснись, детка, — сказал я. — Ты так размечталась, что не заметила, когда он вышел.
— Что-то тут не так, — буркнула она.
И была права. А передо мной возникла совершенно реальная, чудовищных размеров проблема.
Итак, что я мог сделать? Я мог обратиться к городским властям и оказаться в психушке. Мог обратиться в какой-нибудь институт или исследовательский центр и оказаться в той же больнице. Мог сообщить обо всем ФБР, и оказаться… все там же. Нет, эти рассуждения явно становились слишком монотонными.