Fata Morgana

Магула Дмитрий Антонович

«Вечное время бежит и бежит все без устали…»

Вечное время бежит и бежит все без устали… Юность пройдет и наступят годины борьбы. Что ж суждено тебе? Страшное ложе Прокруста ли, Ложе ль из роз, по капризу лукавой Судьбы? Жизнь, лишь в начале на вешнюю радость похожая, Душу позднее придавит, где нужно — согнет… Если бы в жизни нам выдалась осень погожая! Если б нам к осени сбросить наш тягостный гнет! Только мечтателям ложе из роз обетовано, Только в мечтах оно грезится жалкой толпе… В жизни земной только с призрачным счастьем даровано Встретиться нам где-нибудь на случайной тропе…

«Мы

знаем смерть… О, мы так близко знаем…»

Car, helas, nous mourons trois fois…

J. Green

Мы знаем смерть… О, мы так близко знаем, Как умирает в муках наша плоть! Союз души и тела расколоть Придет Судьба, чей суд непререкаем… Но нам не раз, а трижды суждено Уйти из мира, трижды умирая: Свечу любви потушит смерть вторая В живых сердцах, любивших нас давно; И в третий раз за нами смерть победно Придет туда, где в памяти людской Нам дан последний ледяной покой… И мы уйдем в минувшее бесследно…

«Я вам не мщу не потому, что мне…»

Я вам не мщу не потому, что мне Так было б чувство сладкой мести чуждо: Пусть Высший Суд накажет вас вдвойне И «по делом воздастся коемуждо». И, если бы когда-нибудь потом Смутил вас страх неясный, но упорный — Не пробуйте молитвой и постом Заворожить поступок ваш позорный… Вам не поможет ваша ворожба. Пусть вам неведом темный час удара, — Но ждет на страже зоркая Судьба, И вас найдет заслуженная кара!

«Тревожный день… И с раннего утра…»

Тревожный день… И с раннего утра В порту у нас среди судов, как мухи, Военные сновали катера, Готовились к чему-то крейсера, А в городе ползли в народе слухи… Уже давно, спасая беглецов, По улицам неслись автомобили: Богатые бежали из дворцов, На произвол бросая дом отцов И город свой, который так любили. Но время шло… И паника росла, И каждый жил надеждою слепою… Бежали все: им не было числа! Ударили в набат колокола, И дикий страх владел теперь толпою. ………………………………………………. Я не бежал: что будет, — суждено. Я в этот день смотрел на мир спокойно: Спасенья нет… Мне было все равно. И я раскрыл широкое окно, Чтоб встретить смерть бесстрашно и достойно. Я сознавал, что я ничтожней тли, Что в этот день, покинув мир, умру я, Что все огонь сотрет с лица земли, Что будет все развеяно в пыли, Как мог бы дым развеять на ветру я… Еще вчера душа была светла, Еще вчера все было по-иному: Казалось, мир был прочен, как скала; Земная жизнь манила и звала Отдаться вновь всему, всему земному… А день бледнел… Угас пожар зари… Динамо шли, но вдруг не стало тока, И в сумерках потухли фонари… Безлунна ночь. Впотьмах, как дикари, Бежали все по прихоти потока. Толпа не ждет! Заторы на мостах… Там, в темноте, проклятья, давка, драка: Бессильны власти на своих постах… И крик один у многих на устах: Сегодня в ночь — атомная атака!

«В закатный час я на песке хрустящем…»

Der Himmel liess,nachsinnend seiner Trauer Der Sonne lassig fallen aus der Hand.

N.Lenau

Le ciel vient de laisser, dans le deuil qui l’accable, Le Soleil lui glisser negligemment des mains.

A. Therive.

В закатный час я на песке хрустящем Лежал у моря в смутном полусне: Задумавшись, забыв о настоящем, С минувшим вновь я был наедине… И в памяти, как нити в паутине, Сливались мысли… Розовый закат Бледнел вдали и гас в морской пучине; Ночная тень была уже у врат… Пусть в этот час живое сердце знало, Что жизнь — лишь сон, что тело — только прах; Пусть разум знал, что жить осталось мало, — Надежда тлела, побеждая страх. Но так тревожно ласточки кричали… Да, смерть следит за жертвой, как паук, И небо вдруг нечаянно, в печали, Позволит солнцу выскользнуть из рук…

«Иду пустынною тропой…» (Рондель)*

Иду пустынною тропой, Такой чужой, такой усталый… Еще в огне вечернем скалы, Но в небе гаснет свет скупой. Так меркнет жизнь… А я, слепой, Бездомный странник запоздалый, Иду пустынною тропой, Такой чужой, такой усталый… Как зверь, на дальний водопой Я пробираюсь, одичалый, Туда, где гаснет запад алый. Шуршать песчинки под стопой… Иду пустынною тропой.

«Думы мои о тебе одной…»*

Думы мои о тебе одной Я в тайне хранить умею… Сердцем тебе я давно родной, Но правды сказать не смею… Думы мои о тебе одной. В мире моем — лишь «не ты» и «ты». Всего, что «не ты» — не надо… Стоить ли жить, если нет мечты? А сердце тебе так радо!.. В мире моем — лишь «не ты» и «ты». Мысли мои у тебя в плену, Где долго душа томилась: Точно ждала, что простишь вину, Простишь, что любовь ей снилась… Мысли мои у тебя в плену.

Возмездие

Пусть человек был, волей случая, Еще вчера пещерным жителем, — Ему знакома гордость жгучая: Недавний раб, он стал властителем! В борьбе с небесными просторами Рука не дрогнет дерзновенная, И в небе звездными узорами Горит покорная Вселенная… Винты гудят и каждой лопастью Незримо режут дали мглистые, А самолет идет над пропастью, Раскинув крылья серебристые… Но за добычей Смерть крылатая В погоню бросится воздушную, Наметив взором соглядатая, Куда метнуть стрелу послушную. Грозя за дерзкий вызов карами, Недобрый луч пошлют созвездия, И те, кто мнят себя Икарами, Погибнут жертвами возмездия!

Палимпсест

Читаю снова жизни длинный свиток, Где юность скрыла в четких знаках чары… В те дни я пил из драгоценной чары Хмельной любви божественный напиток. Для новых строк уже не хватит места! Стереть? Но жаль, пожертвовать мечтами, Похоронить под бледными словами Былое счастье в склепе палимпсеста…

«В далекой Индии, где сходятся все грани…»