Фатальная ошибка
Шрифт:
О’Коннел с трудом достал ключ из кармана и отпер замок. Компания соседских котов в коридоре при виде О’Коннела бросилась врассыпную. Один, выгнув спину дугой, зашипел.
— Я вижу, ты не пользуешься популярностью у местных обитателей, да, Микки? — бросил Мерфи, опять вцепившись в руку О’Коннела. — Ты что-то имеешь против котов? У них зуб на тебя?
— Да, мы не очень-то ладим, — проворчал парень.
— Это меня не удивляет.
Детектив с силой толкнул О’Коннела вперед. Тот, споткнувшись о потертый ковер, ударился о стену и, растянувшись на полу, перевернулся, чтобы рассмотреть наконец Мерфи.
Но тот с удивительным для его возраста проворством кинулся
— Не слишком хорошо себя чувствуем, Микки? Не привык, чтобы с тобой так обращались?
О’Коннел ничего не ответил. Ситуация подсказывала ему, что лучше держать рот на замке.
Мерфи небрежно распахнул куртку, дав молодому человеку возможность увидеть пистолет у него под мышкой.
— Как видишь, Микки, я пришел еще с одним другом.
О’Коннел проворчал сквозь зубы какое-то ругательство, переводя взгляд с лица сыщика на оружие и обратно. Мерфи быстро выхватил пистолет из кобуры. Он не собирался этого делать, но что-то в вызывающем взгляде парня подсказало ему, что лучше ускорить процесс. Он дослал патрон в патронник и положил большой палец на предохранитель. Затем, уже медленно, стал опускать пистолет к лицу О’Коннела, пока тот не уперся ему в лоб между бровями.
— Пошел на х…! — выругался О’Коннел.
Мерфи ударил его стволом пистолета по носу так, чтобы удар был чувствителен, но кости остались целы.
— Не очень-то любезное выражение, — сказал Мерфи и сильно сжал щеки О’Коннела пальцами левой руки. — А я надеялся, что мы будем друзьями.
Парень продолжал молча смотреть на него, и Мерфи неожиданно стукнул его головой о стену.
— Веди себя повежливее, — холодно произнес он, — чуть более цивилизованно. Так легче будет разговаривать. — Внезапно он схватился левой рукой за отвороты куртки О’Коннела и рывком поднял его на ноги, продолжая удерживать пистолет у его лба. Затем он подтащил парня к креслу и толкнул его, так что тот повалился в кресло, едва не опрокинув его. — Это я еще даже не начал сердиться, Микки, это мы просто знакомимся.
— Вы ведь не коп? — спросил О’Коннел.
— А тебе приходилось видеть копов, да? Сидеть за столом против них, и не раз?
О’Коннел кивнул.
— Ну что ж, ты совершенно прав — прав на все долбаные сто процентов, — ответил Мерфи, улыбаясь. Он ждал этого вопроса. — А для тебя было бы гораздо лучше, если бы я был копом. Тебе надо было бы молиться какому-нибудь богу, который, по-твоему, мог бы прислушаться к тебе, чтобы я был копом. Потому что копы подчиняются правилам, Микки. Правилам и инструкциям. А я — нет. Я гораздо хуже. Несравненно хуже. Я частный детектив.
О’Коннел презрительно фыркнул, и Мерфи ударил его по лицу. Звук пощечины звонким эхом разнесся по квартире. Детектив улыбнулся:
— Мне, по идее, ни к чему объяснять это все тебе, Микки, — парню, который воображает, что знает, как надо вести себя в обществе. Но для поддержания разговора я все-таки объясню кое-что. Во-первых, я был копом. Больше двадцати лет валандался с типами куда покруче тебя. Большинство этих крутых ребят сидят за решеткой и проклинают мое имя. А те, что не сидят, уже на том свете, и там у них более серьезные проблемы. Во-вторых, у меня есть лицензия, выданная Массачусетским содружеством [23] и федеральным правительством, и я ношу это оружие вполне законно. А ты, надеюсь,
23
Некоторые американские штаты официально называются Содружеством.
О’Коннел ничего не ответил, и Мерфи отвесил ему еще одну пощечину.
— Дерьмо! — вырвалось у парня.
— Когда я задаю тебе вопрос, Микки, будь добр, отвечай на него. — Детектив опять занес руку, и О’Коннел сказал:
— Я не знаю. Какие выводы?
— А те выводы, — усмехнулся Мерфи, — что у меня остались друзья, причем друзья настоящие, не такие, каких мы тут с тобой изображаем. Они мне многим обязаны, так как я не раз за все эти годы прикрывал их задницу во всяких передрягах, и они от всей души сделают абсолютно все ради меня и поверят всему, что я расскажу им о нашей с тобой встрече, если вдруг понадобится. Им будет ровным счетом наплевать, что случится с таким слизняком, как ты. Если, например, я скажу, что ты напал на меня с ножом или каким другим оружием, которое я суну в твою мертвую неподвижную руку, и мне, увы, пришлось, обороняясь, вышибить твои никчемные мозги, они поверят мне. И даже похвалят меня, Микки, за то, что я очистил мир от такой заразы, как ты, прежде чем ты успел натворить больших бед. Они отнесут это в разряд превентивных мер.Вот каково твое положение на данный момент. Иначе говоря, я могу сделать с тобой все, что мне в голову взбредет, а ты ни хрена не можешь. Ясно?
О’Коннел молчал, но, увидев, что Мерфи заносит руку для очередного удара, кивнул.
— Ну то-то же. Говорят, что понять — значит сделать первый шаг к познанию.
О’Коннел чувствовал привкус крови на губах.
— Я повторю еще раз для полной ясности: я могу совершенно свободно сделать с тобой все, что угодно, в том числе покончить с твоей маленькой никчемной жизнью и послать тебя в загробное царство, а точнее, в преисподнюю. Ты отдаешь себе в этом отчет, Микки?
— Да, отдаю.
Мерфи принялся ходить вокруг кресла, в котором сидел О’Коннел, не отводя пистолета от его головы и время от времени довольно сильно постукивая им по голове или тыча в мягкие ткани у основания шеи.
Детектив окинул взглядом комнату:
— Я смотрю, у тебя тут настоящая дыра, Микки. Грязная, захламленная берлога.
Увидев на столе ноутбук, Мерфи подумал, что надо будет не забыть захватить с собой диски О’Коннела перед уходом.
Пока что события развивались примерно так, как он и предвидел. Парень вел себя в соответствии с его ожиданиями. Детектив чувствовал, что парню не по себе, и неудивительно: постоянное постукивание пистолетом по голове приводит человека в состояние неуверенности. Во время допроса, подумал Мерфи, умелый следователь постепенно подавляет личность допрашиваемого, склоняя его к уступчивости, и наступает момент, когда он полностью берет над ним верх. «Мы движемся в правильном направлении, — сказал себе Мерфи, — все идет как надо».
— Не слишком шикарная жизнь, а, Микки? Блестящим будущим что-то не пахнет.
— Меня устраивает.
— Это понятно. Но что, скажи на милость, заставляет тебя думать, что Эшли Фримен это тоже устроит?
О’Коннел опять ничего не ответил, и Мерфи, стоя сзади, сильно ударил его рукой по уху:
— Отвечай на вопрос, подонок!
— Я люблю ее, и она любит меня.
Детектив ударил его еще раз:
— Это вряд ли, слышишь, ты, червяк? Вряд ли она захочет барахтаться с тобой в грязи.