Фатум
Шрифт:
О моём грёбаном солумейте.
Хмыкнув, я вытащила пару ампул из старых, неприкосновенных запасов и вколола сразу двойную дозу. Тут же, на живую замотав пострадавшее место эластичным бинтом. Втайне надеясь, что той капли демонической крови во мне хватит, дабы залечить такую травму. И выбив сигарету из пачки, бездумно щёлкнула пальцами, выбивая искры на кончиках пальцев и прикуривая от них.
Ментол и корица. Невыносимое сочетание, обжигающее лёгкие и прочищающие мозги на раз. Недостаточно, чтобы скрыть рвущую на части боль и ощущение брошенности. Но вполне хватит, дабы взяв себя в руки, я потянулась к кофеварке, намереваясь сделать
Постойте-ка. Что?!…
Резко дёрнувшись в сторону, я рассыпала молотый кофе по полу, сбивая стоящий на краю стола стеклянный чайник от кофеварки. С громким звоном разлетевшийся на сотни, тысячи мелких осколков. Но я только медленно обвела взглядом остро блестевшие куски стекла и шагнула вперёд, протягивая руку. Скользя дрожащими пальцами по холодному металлу, невесомо обводя ими собственное отражение. Смотревшее на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.
Разноцветными глазами человека, что встретил свою вторую половинку души. Своего человека или нелюдя.
– Да какая, блять, разница… - слабо выдохнула, опираясь ладонью на холодильник и кусая губы.
Какая разница? Кого это волнует, если твой соулмейт исчез в неизвестном направлении? Обрекая тебя на жалкое существование? На отголоски его эмоций и переживаний, от которых мне не помогут ни зелья, ни попытки оградиться от него щитами. На чёртово безликое, тягостное одиночество и отсутствие хоть каких-то отношений. Потому что никто и ничто не сможет составить ему конкуренцию.
Потому что никто и ничто не сможет заменить мне… Его.
– Фатум… - я горько рассмеялась, мотая головой и глотая слёзы. – Злой, мать его рок. Я устроилась в самый печально знаменитый бар города, даже не пытаясь искать свою пару. Я нашла её в переулке за ним. Чтобы, блять, узнать, что ему это нахер не сдалось. Вот уж действительно… Фатум. Чёртов, невозможный фатум…
Где-то там всё ещё разрывался мой телефон. Видимо, начальство заинтересовало моё внезапное и такое возмутительно наглое отсутствие. Но мне было плевать. И смеясь и плача, я повторяла на все лады одно единственное слово.
Фатум. Судьба. Злой рок…
– Дамы и господа… Леди и джентльмены… - хриплый, прокуренный голос конферансье дивно сочетался со звуками старого доброго блюза, наполняющего зал. – Мы рады приветствовать вас с нашем баре… В этот знаменательный час мы собрались… Чтобы раз и навсегда попрощаться со скукой и сукой-тоской! Дамы и господа, леди и джентльмены… Встречайте нашу милую Дотти… - голос понизился до заманчивого, зловещего шёпота. – И да разверзнется Ад, дамы и господа…
Блюз умолк, свет софитов сосредоточился на маленькой, круглой сцене. Дороти Стреч в своей хищной грации, в своей острой, неправильной красоте прошлась кончиками пальцев по микрофону. Нежно и собственнически, властно обхватив стойку, наклоняясь вперёд и кидая на зрителей пронзительный, звериный взгляд. Чтобы спустя мгновение сорваться на заводную, быструю, ритмичную песню. Призывая целовать, целовать, целовать…
Целовать до самой, мать его, Смерти.
Я медленно затянулась, пуская сизый дым в потолок. Терявшийся где-то в мрачной глубине, скрывающей искусную лепнину вокруг монструозных люстр. Прислонившись к стойке с алкоголем, я курила, скрестив руки на груди и скользя
Хмыкнула, склоняя голову набок. Томный, дразнящий, резкий голос милой Дотти наполнял зал, одурманивая и завлекая глупцов и простофиль, жаждущих развлечения дурачков. Она скользила у самого края, маня и убивая наповал. И никто, никто из восторженных зрителей не замечал, как по особому зло блестят её звериные, чУдные глаза. Как хищно скалятся ровные, острые зубы, прятавшиеся за алыми, пухлыми губами. Изгибающиеся в предвкушающей, опасной улыбке.
Преисполненной ожидания такой же лёгкой добычи.
Неторопливо затянувшись в последний раз, я затушила сигарету в пепельнице и так же медленно одёрнула рукава любимой, форменной блузки. Кипенно-белой, со строгим, накрахмаленным воротничком. Так удачно скрывающим алеющие метки на коже. Всё, что осталось на память о безумной встрече.
Всё, что напоминало мне о Нём на протяжении последних семи дней.
– Всё нормально? – Корги бросил на меня полный скрытого сочувствия взгляд. Ловко разливая горькую текилу по бокалам для двух степенных, пожилых дам.
Пожиравших мускулистого бармена далеко не светскими, жадными взглядами.
– Да, - заправив за ухо прядь волос, я ловко подкинула шейкер. И тут же заучено улыбнулась новому клиенту, задавая уже привычный вопрос. – Чего желаете?
– Виски. С содовой. И без вашего этого льда, - брезгливо сморщился молодой, холёный паренёк, вальяжно навалившись на стойку. Смерив меня оценивающим взглядом, небрежно бросил: – Девочка не желает познакомиться поближе?
– Нет, - это слово, прозвучавшее из чужих уст, ударило в грудь до вспышки фантомной боли. Сдержанно улыбнувшись, я небрежным жестом ткнула на табличку, висевшую у меня за спиной. – Правила бара запрещают путаться с неизвестными. Ваш заказ.
– Ну и зря…
– А мне похер, - ещё раз улыбнувшись, я тут же переместилась, принимая новый заказ. Затем ещё один и ещё. Мимо нас мелькали мужчины и женщины, бедные и несчастные девочки, и богатые, золотые мальчики. Пары и одиночки, влюблённые и не очень.
Жаждущие только одного. Запретного, тёмного удовольствия. Исполнения самых страшных, самых сокровенных желаний. Какими бы они не были.
Праздник набирал обороты, стягивая тугой узел из эмоций и чувств. Питая моё истекающее болью и одиночество сердце чужими страданиями и эйфорией. Заливая нывшие душевные раны хмельной страстью и горькой похотью. Предлагая мне повод и причину просыпаться по утрам, вставать по вечерам и проживать день за днём, снова и снова. Заново научившись дышать и говорить, заново становясь самой собой. Той самой циничной, прожжённой стервой Джо.
Барменом из «Фатума», лучшим сотрудникам месяца, года и последних трёх лет.
Который не имел никакого, дьявол его побери, отношения к той маленькой, наивной девочке Джоанне. Мечтательной, влюблённой дурёхе, снова и снова подставляющей себя под острый нож реальности. Забывающей о том, как больно потом собирать себя вновь, по осколкам, по маленьким, хрупким кусочкам.
Крепко зажмурившись, я упрямо тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. И всё же сосредоточилась на том, что помогало забыться. На своей самой искренней, самой взаимной страсти. Алкоголь, коктейли, бар.