Фатум
Шрифт:
Папа, как лучший лыжный инструктор во всем Аспене, всегда держал багажник битком забитым оборудованием. Для моего рюкзака и чемодана не сразу нашлось место, словно все вещи отца ревниво не отпускали меня в поездку.
Я ехала на пассажирском сидении, смотрела в окно сквозь пелену слез и думала, как мне будет не хватать друзей, отца, воскресных катаний и, кажется… Майкла. Я мельком взглянула в зеркало, чтобы одернуть себя и прекратить думать о нем.
Машина подъехала к центральному входу в аэропорт, я увидела своих друзей и коллег. Меня бросило в мандраж, а они накинулись
Как только мы оказались рядом друг с другом, он протянул мне конверт.
– Вот, держи. Билли пробил тебе бесплатный вход в зал ожидания бизнес-класса.
– Спасибо! – с грустью вздохнула я. – Что же я буду делать в Доминикане без тебя?
Друг манерно скорчил гримасу:
– Вот и узнаем!
Папа подошел ко мне последним и с серьезным видом посмотрел в глаза:
– Еще есть время передумать.
– Пап…
Он неуклюже приобнял меня за плечи и тихо сказал:
– Напиши, как доберешься. Я люблю тебя, мышонок. Просто хочу, чтобы ты это знала.
В груди неприятно сдавило. Гарри Пирс редко говорил о своих чувствах, почти никогда.
– Я тоже тебя люблю, – шмыгнув носом, я чмокнула папу в колючую щеку. – Не налегай на халапеньо!
Меня провожали долго и шумно, а потом чуть не задушили в объятиях. Только когда я оказалась в зоне таможенного контроля, осознала, что действительно уезжаю. Я протянула паспорт работнику службы и улыбнулась, чтобы хоть как-то походить на человека, но скептический взгляд таможенника профессионально сканировал меня от макушки до плеч.
Интересно, как часто люди на контроле вынуждены искать сходство между фоткой в паспорте и помятой с похмелья физиономией в окошке?
В конце концов я получила документ с печатью обратно и прошла вперед, услышав, как один из людей в форме пожаловался коллеге:
– Как меня это достало! Приезжают кататься, а сами пьют как не в себя! Спортсмены, блин!
– Им нужно фотографироваться на паспорт в таком же состоянии. А то ищи эти десять отличий…
Наконец все формальности и досмотры оказались позади, я рассовала по карманам билет, телефон и прочие вещи и разыскала зал ожидания бизнес-класса.
Спасибо, Джейден и Билл!
Я села на первое попавшееся кресло и, нахлобучив капюшон на голову, решила немного вздремнуть, пока не объявят посадку.
– Простите… – кто-то мягко постучал меня по плечу, выдергивая из крепкого сна.
Я вздрогнула и подняла голову, к своему стыду обнаружив, что уснула на плече у незнакомца.
– Простите… началась посадка на мой рейс, – проговорил обладатель самого приятного голоса на свете. Таким обычно читают мантры и медитации.
– Ох, – я отодвинулась от мужчины, поспешно потирая заспанное лицо и стряхивая с головы капюшон. – боже, мне так стыдно! Я обычно не…
– Не спите на первом встречном? – высокий, статный мужчина, на вид лет сорока пяти, улыбался очаровательной, белозубой улыбкой.
Я почувствовала, как жар начал заливать лицо и шею. Незнакомец был чертовски похож на моего любимого актера – Эштона Катчера.
– Мой рейс объявили, – повторил он и протянул мой билет, сначала пробежав по нему быстрым взглядом. – Похоже, вы его обронили.
– Сп-пасибо…
Я сгорала от стыда. Еще толком не отошла ото сна и от похмелья. Нельзя в таком состоянии попадаться на глаза красивым мужчинам!
– Уважаемые пассажиры, началась посадка на рейс Аспен – Флорида у выхода номер девять, – объявил голос из динамиков, и я поспешила на самолет.
У входа пассажиров встречали две милые стюардессы. Они поприветствовали меня и посмотрели на посадочный талон.
– У вас место девятнадцать А. Проходите направо.
Быстро разыскав нужный ряд и кресло, я уже собралась закинуть вещи наверх, как вдруг прямо передо мной, во всей красе, нарисовался тот самый незнакомец. Он как ни в чем ни бывало расположил свой кейс над девятнадцатым рядом. Увидев меня, мужчина как-то наигранно удивился. Он взял из моих рук вещи и положил их наверх. Мне стало неловко оттого, как жалко смотрелся мой мешковатый рюкзак на фоне его статного, делового аксессуара.
Я рухнула на сидение возле иллюминатора. Вскоре сквозь туман алкогольного опьянения начала проступать паника.
Не самые удачные места для тех, кто страдает аэрофобией!
Мой сосед уселся рядом и ответил на телефонный звонок:
– Слушаю. Нет, я еще в самолете. Говори, что хотел?
Я с интересом наблюдала за мужчиной. С нескрываемым раздражением он даже не говорил, а рычал в трубку. Интересно. Со мной он был вполне милым и дружелюбным.
– Нет, Рэй, я только вчера перечислил деньги! Или ты забыл, кто внес за тебя залог? Что значит «не нужно было этого делать»? А если бы твой дед узнал об этом? Или пресса! Постарайся хотя бы изобразить благодарность! Ради всего святого, не позорь меня хотя бы пару дней!
В сердцах сбросив вызов, мужчина сосредоточенно уставился вперед. По его лицу было заметно, насколько он рассержен.
Самолет начал медленно выезжать на взлетно-посадочную полосу, двигатели зашумели громче.
– …мы просим вас пристегнуть ремни безопасности и не покидать свои места до тех пор, пока не погаснет табличка.
Я начала оглядываться в поисках своего ремня, нащупывая его сбоку от кресла, как во всех автомобилях. Но там ничего не было!
Вот же засада! Только мне могло достаться бракованное место!
Вокруг раздавались щелчки. В мой пьяный мозг даже не пришла мысль оглядеться и поинтересоваться, как пристегиваются другие. Вдруг руки моего соседа протиснулись мимо моих бедер к краям сидения. Раздался щелчок, и я опустила голову. На поясе красовался крепко застегнутый ремень, а мужчина изо всех сил сдерживал улыбку. Он сел ровно и украдкой посмотрел на меня. Я опять залилась краской.
– Меня зовут Диана, – я решила замять неловкость момента, но почему-то еще больше раскраснелась. Щеки просто пылали.