Фауст

Гёте Иоганн Вольфганг

Положение во гроб [249]

Один из лемуров

Кто строил заступом в песке Такой барак дырявый?

Лемуры (хором)

Жильцу в пеньковом сюртуке Довольно и канавы. [250]

Один из лемуров

Что ж не обставлено жилье? Нет даже стульев в зале.

249

Гете в беседе с Эккерманом от 6 июня 1831 года говорит по поводу церковной символики в этой и в следующей, заключительной,

сценах: «Вы должны согласиться, что конец, когда спасенная душа поднимается ввысь, очень трудно изобразить; мы имеем здесь дело с такими сверхчувственными, едва чаемыми вещами, что я легко мог бы расплыться в неопределенности, если бы мой поэтический замысел не получил благодетельно-ограниченной формы и твердости в резко очерченных образах и представлениях христианской церкви».

250

Один из лемуров: Кто строил заступом в песке / Такой барак дырявый? Лемуры (хором): Жильцу в пеньковом сюртуке / Довольно и канавы. — вольное подражание разговору гробовщиков в «Гамлете» Шекспира.

Лемуры (хором)

Здесь все чужое, не свое. Заимодавцы взяли.

Мефистофель

Чуть дух покинет тело, договор Ему представлю, кровью подкрепленный, Но столько средств есть с некоторых пор Отбить у черта душу беззаконно! Поверья предков, словно старый хлам, Лишились силы, всякий смысл утратив. Бывало, я со всем справлялся сам, Теперь нуждаюсь в помощи собратьев. Тяжелые для черта времена! В загоне честь, обычай, старина. Всегда готовым надо быть к подвохам, А в старину душа была честна И вылетала вон с последним вздохом. Я схватывал ее, как кошка мышь, Без промаха, и вмиг, без проволочки, Сжимал в когтях. Теперь не то, шалишь! Душа нейдет из грязной оболочки, Ей дорога вонючая дыра, Пока ее не сгонят со двора Враждующие меж собой стихии. Сиди, гадай, когда она и как Решит уйти и хитрости какие Готовить ей, чтоб не попасть впросак. Смерть на руку уже не так скора, Сражает не ударом топора. Застынет труп, его б уж класть в гробницу, Ан смотришь, ожил он и шевелится.

(Производит странные, заклинательные движения, словно отдает приказания.)

Старейших корпораций господа, Князья прямого и кривого рога! Без промедленья, всей толпой в дорогу! Пасть адову несите мне сюда! [251] Пасть адова, положим, не одна, И по разрядам грешников их много. Но нам пред заключеньем эпилога Такая щепетильность не нужна.

Страшная пасть ада разверзается слева.

251

Пасть адову несите мне сюда! — Адова пасть изображалась во всех средневековых кукольных театрах; в дальнейшем описании ада Гете воспроизводит традиционные образы, почерпнутые из Дантовой «Божественной комедии» (оттуда, в частности, взят образ «огненного города») и из мистических трактатов Сведенборга, которыми Гете так широко пользовался в первой части трагедии.

По сторонам клыки торчат. От злобы Поток огня слюной стекает с неба, И город мук, дымящийся в огне, Виднеется в далекой глубине. Об зубы бьется бешеная пена, И грешники, подплыв, хотят спастись, Но, скрежеща, смыкается геенна, И их смывает огненная слизь. Страстей таит еще немало бездна Для грешных вольномыслящих мирян. Хорошая острастка им полезна. Им кажется, что это все обман.

(Толстым чертям с коротким прямым рогом.)

Обжоры, краснощекие кубышки, Налившиеся сальные угри! Смотрите в оба: фосфористой вспышки Вы в теле не заметите ль внутри? Ту душу, ту крылатую Психею Хватайте, остальное — червь дрянной. Печать поставлю я на ней, и с нею В круговорот бросайтесь огневой. Обследуйте внимательно брюшину. Что о душе мы знаем, толстяки? Она могла иметь свою причину Запрятаться куда-нибудь в кишки И, выйдя сквозь отверстие пупа, Окажется, совсем не так глупа.

(Тощим чертям с длинным кривым рогом.)

Вы ж вытянитесь, жерди, в высоту И лапами по воздуху машите. Чуть выскользнет душа из-под прикрытья, Ее хватайте разом на лету. Ведь гений жизни рвется унестись Из ветхого былого, дома ввысь.

Лучезарный свет, исходящий с правой стороны сверху.

Небесное воинство

Ангельской ратью Двинемся, братья, В тихий полет, Грешных прощая, Прах оживляя, Кроткой, радушной, Легкой, воздушной Стаей слетая С горних высот.

Мефистофель

Не выношу я шайки голосистой, И резкий свет такой, что пропадешь! Поют женоподобные хористы, Любимцы богомолок и святош. Чтоб род людской сразить бичом тяжелым, Хотели мы, чтоб пол был отменен. Наш адский план о существе бесполом В мечатаньях набожности воплощен. Наивничают, тайно строя глазки, Чтобы обставить нас не в первый раз! Ведь это — черти, как и мы, но в маске, Оружьем нашим побивают нас. Не посрамимся! Станем пред могилой И силе противопоставим силу!

Хор ангелов (рассыпая розы)

Розы румяные, Благоуханные, Падая, радуя Нежной прохладою Животворящею, Вейте над спящею Тихо душой. Райских селений Вечный покой Сейте весенней Алой копной.

Мефистофель (бесам)

Дрожать и жаться? И не стыдно вам? Пусть сыплют розы. Что вы оробели? Я дам вам пятиться! Все по местам! Они хотят цветочной канителью Вас занести, как снежною метелью. Огнем дохните, и конец цветам. Ну, дуйте, дуйте! Кончено! Не надо! Поблекло все от одного лишь смрада. Не так неистово! Закройте рты! Вы слишком надышали, кавалеры. Ни в чем не соблюдаете вы меры, Не только сохнут, а горят цветы И жгут нас ядовитыми огнями. Сплотитесь вместе! Отражайте пламя! Как быстро, черти, ваша прыть прошла Пред лаской чужеродного тепла.

Ангелы (хор)

Полные пламени Розы, вы — знаменья Благости любящей, Силы, голубящей Кроткий завет. Все перевесьте Радостной вестью! Ангелов шествие Сеет ваш свет.

Мефистофель

Проклятье! Стыд! Несчастные балбесы! Перевернулись вверх ногами бесы И чехардою друг за дружкой в ад, Как в баню, вверх тормашками летят. Счастливо искупаться! С легким паром! Я остаюсь один на месте старом.

(Отбиваясь от летающих роз.)

Прочь, светляки! Как вы там ни свети, Поймаешь вас, нет ничего паскудней: Расплывчатое что-то вроде студня, А обжигает, как смола почти.

Ангелы (хор)

Чем ни прикрашивай Духа чужого, Рода не нашего Эта основа. Только с любовью Ладит краса. Им наготове Вход в небеса.