Фаворит. Том 1. Его императрица
Шрифт:
– - Как зовется место сие?– - окликнул ее Вяземский.
– - Кекерекексинен, -- ответила та.
– - Qu'est que c'est?– - удивилась Екатерина. Лакеи с запяток объяснили ей, что с чухонского на русский это переводится так: Лягушачье болото.– - Вот и чудесно!– - Екатерина повернулась к Бецкому.– - Иван Ваныч, завтра же отпиши в Лондон, чтобы на заводе Веджвуда сделали фаянсовый сервиз с изображением жанровых сцен из жизни веселых лягушек. На этом болоте выстрою дворец.
Вяземский сдернул с лысой головы пышный парик:
– -
– - Молчи, старик! Пока я жива, будут и деньги, а вот когда помру, тогда ни меня, ни вас, ни денег не будет.
Лейб-кучер Никита громко высморкался с козел:
– - А кудыть дале-то ехать, осударыня?
Екатерина с размаху убила комара на своей щеке.
– - Езжай, куда глаза глядят. Нам везде хорошо!
О чем Фридрих II не договорил с Австрией при свидании в силезском Нейссе, следовало решить в моравском Нейштадте, куда Иосиф II и выехал вместе с Кауницем. Тот еще пытался водить на помочах молодого германского императора, но Иосиф иногда уже давал канцлеру ощутимые ответные щелчки.
Фридрих был бы счастлив слышать их диалог в карете.
– - Сами мы воевать не будем, -- доказывал Иосиф, -- но в случае победы Турции над Россией я хотел бы иметь в своих владениях часть Польши, всю Галицию и... не откажусь от Украины.
– - Зато в случае победы России над Турцией, -- подхватывал Кауниц, -- наши планы становятся шире: Австрия должна поглотить Малую Валахию, Болгарию, Сербию, Боснию, Албанию и... Грецию!
– - Вы забыли о Египте, -- напомнил император.
– - Простите, ваше величество, я забыл...
– - Следует помнить, что со временем мы должны занять и Египет, дабы не допустить туда французов и англичан, которые придут на берега Нила, если мы, немцы, не поторопимся.
– - Еще раз извините мою старческую забывчивость.
– - Я вас прощаю, -- сказал Иосиф...
Фридрих приветливо встретил свиту Иосифа (составленную, как нарочно, из генералов, которых королю доводилось вдребезги сокрушать на полях былых сражений), а канцлер Кауниц, сухо кивнув королю, удалился на кухню, где с помощью аптечных весов и мензурок начал производить химический анализ сливок, шоколада и сахара, должных воплотиться в обычную чашку какао. Иосиф заранее извинился перед Фридрихом за дурацкие причуды канцлера:
– - Окна будут плотно затворены -- никакого проветривания. Перья и карандаши должны лежать в идеальной линии, иначе он взбесится. Не удивляйтесь, если канцлер вдруг начнет метаться, сравнивать температуру наружного воздуха с комнатной, и при этом то снимать, то надевать свои черные плащи.
– - Благодарю. Сколько плащей он носит сразу?
– - Сейчас на нем девять.
– - Хорошо, что у вашего канцлера не девять голов...
Конференцию Кауниц открыл со всей спесью, ему присущей. Он не привык в Вене слушать других, а больше привык слушать самого себя. Для начала он проделал
– - Мы собрались здесь, чтобы противостоять честолюбивым замыслам варварской России; один шаг Румянцева за Дунай будет означать для всех нас совместную войну против России... Пора выстроить плотину, дабы удержать выступающий из берегов могучий русский поток, угрожающий потопом народам всего мира! Я согласен: пусть будет война! Россию мы победим...
На листе бумаги король нарисовал бегущую лошадку, косо глянул на сжавшегося Иосифа, задержал взгляд на Каунице.
– - Вы никогда не победите Россию, -- заметил он спокойно.
– - Почему?– - возмутился император.
– - По той простой причине, что я... честный человек.
На спину лошадки он пририсовал фигурку гусара.
– - Я жду объяснений, -- потребовал Кауниц.
– - Объясняю: верный союзу с Россией, я, король Пруссии, в случае возникновения войны между Австрией и Россией, вынужден выступить против вашей идеальной империи. Согласитесь: если Пруссия, маленькая и бедная, успешно отбивалась от коалиции Франции, России и Австрии, то, объединясь с армией Румянцева, она через неделю промарширует по улицам вашей столицы...
Он бил, он издевался, он уничтожал, он выигрывал.
Тихим голосом король скромнейше добавил:
– - Мой союз с Россией и есть препятствие, мешающее нам приступить к тем мерам, о которых четыре часа подряд с завидным красноречием рассуждал наш высокочтимый коллега Кауниц.
– - Я не понимаю, зачем мы тогда здесь собрались?– - вопросил Иосиф, молодой и еще торопливый.
– - Ваше императорское величество сейчас это поймет...
Вошел курьер от графа Цегелина, взломал печати на дипломатической сумке. В ней было обращение султана Мустафы III ко дворам Потсдама и Вены взять на себя посредничество в устранении несчастной для него войны с Россией.
– - Кто все это сделал?– - вскочил Иосиф.
Фридрих извлек из кармана дешевенькую табакерку, которую он называл "ящиком Пандоры", и постучал по ней пальцем:
– - Не я же! Это сделал Кагул, так решила Чесма...
Далее, деловито и кратко, без лишних эмоций, король сказал, что его брат, принц Генрих, возможно, в личном общении с Екатериной договорится с нею о посредничестве к миру и будет настаивать перед Россией о необходимости раздела польских земель:
– - Свои военные потери Россия пусть компенсирует не на Дунае и Кавказе, именно Польша станет козлом отпущения за все наши грехи. А вы, князь, -- обратился он к Кауницу, -- покопайтесь в венских архивах. Вряд ли там не сыщется поводов для захвата чеголибо чужого...