Фавориты Екатерины Великой
Шрифт:
Каждый к проблемам пола относится по-разному и строит мир в соответствии с собственным видением и вкусом. У меня в далекой молодости произошел смешной разговор. Я читала своему шестилетнему сыну и соседскому мальчику сказку, рядом с вязанием сидела нянька соседского мальчика – суровая, молчаливая старуха. Она вяжет и тоже внимательно слушает историю про избушку лубяную и ледяную. Ледяная у лисы растаяла, и она выгнала зайца из его лубяной – ну что я вам буду пересказывать, все без меня знают эту сказку. Спасителем зайца стал петух, и «стали они вдвоем жить-поживать и добра наживать». Вдруг нянька подняла глаза от вязания, посмотрела на меня испытующе и спросила:
–
Когда до меня дошел смысл вопроса, я опешила. Ведь такое в голову не придет! А вот ведь пришло. Уж если петух и заяц вызвали такой нездоровый интерес, то можно представить, что сочинит обыватель про Екатерину и ее фаворитов. Поэтому в своих рассказах я буду ссылаться только на реальные факты, никаких домыслов.
Некий путешественник попал в Зимний дворец. Осматривая апартаменты царской семьи… Не понимаю, экскурсии там, что ли, водили, но Валишевский пишет об этом очень уверенно. Продолжаю, осматривая дворец, наш вояжер попал в два небольших салона, примыкавшие к спальне. Один салон был украшен драгоценными миниатюрами с изображением самых смелых любовных сцен, а в другом на стенах висело множество мужских портретов – близких Екатерине людей. Другой путешественник, поляк Нимцевич, описывал дома, которые были построены для Екатерины по дороге в Крым в 1787 году: «Спальни императрицы везде были устроены по одинаковому плану; возле ее кровати помещалось громадное зеркальное панно, двигающееся посредством пружины; когда оно поднималось, то за ним показывалась другая кровать – Мамонова». Оставим эти рассказы на совести рассказчиков.
Мне и сейчас хочется попытаться оправдать Екатерину. Вряд ли она сама придумала и осуществила план этого министерства любви. Думаю, что все это было сделано руками угодников, тех, которые заглядывают в глаза, читают в них немой приказ, а потом воротят такое, что и на ум не придет. Устроили ей доверенные люди удобную, романтическую жизнь, и спасибо. А кто сказал, что человек в старости чужд романтики? Под зеркалами с Мамоновым она лежала в возрасте 59 лет. Последний фаворит Платон Зубов был младше ее на 36 лет.
Мне хочется вспомнить историю, о которой пишет Дашкова. Она встретилась в Григорием Орловым в Лейдене, случайно. Он уже не был фаворитом, был женат и приехал за границу, чтобы возить больную жену по врачам. В приемной у врача Орлов и столкнулся с Дашковой. Потом Орлов нанес ей визит. Дашкова была этим явно недовольна, но была вынуждена быть вежливой. Первая фраза Орлова была неожиданной:
– Я пришел к вам другом, а не врагом.
Рядом с Дашковой находился ее семнадцатилетний сын. Он окончил с отличием Дублинский университет, получил звание магистра. Дашкова очень гордилась сыном.
«— Судя по мундиру вашего сына, – сказал Орлов, – он еще в кирасирском полку; я путешествую ради здоровья моей жены, состою еще на службе и числюсь командиром кирасирского полка; если желаете, княгиня, я напишу императрице и попрошу ее перевести его в мой полк, вследствие чего он сразу будет повышен на два чина».
Дашкова как могла отказывалась от хлопот Орлова, ссылаясь на то, что уже просила о сыне князя Потемкина – президента Военной коллегии, а он может обидеться, если она прибегнет еще к помощи Орлова. Кроме того, императрица – крестная ее сына, и потому можно надеяться, что она разумно решит его судьбу.
«— Я не понимаю, чем Потемкин здесь мог обидеться, – возразил Орлов и добавил, глядя на ее сына: – Трудно представить себе более красивого юношу, чем князь Дашков».
Эта фраза не только обеспокоила Дашкову, но и напугала. Поскольку
Та же тема проскользнула и при втором визите к Дашковой Орлова. «Глядя в упор на моего сына, он сказал:
– Я жалею, князь, что меня, вероятно, не будет в Петербурге, когда вы туда приедете. Я убежден, что вы затмите фаворита, а так как с некоторых пор мне вменили в обязанность вести переговоры с отставленными фаворитами и утешать их, я с удовольствием занялся бы этим, если бы он принужден был уступить вам свое место.
Эта странная речь заставила меня жалеть, что сын при ней присутствовал; я поскорее выслала его из комнаты, прежде чем он сам успел ответить… Когда мой сын вышел, я высказала князю мое удивление, что он обращается с подобными словами к семнадцатилетнему мальчику и компрометирует императрицу; причем добавила, что никогда не знала этих фаворитов; если некоторые ее генерал- адъютанты и жили во дворце, то тому виной было доверие к ним императрицы; попросила его никогда не говорить так в моем присутствии и еще менее в присутствии моего сына, которого я воспитываю в самом беспредельном уважении и преданности к своей государыне и крестной матери, надеюсь, что он будет любимцем только хороших людей. Ответ князя, Орлова был в обычном его стиле, и, следовательно, не стоит его повторять».
Я привела эту очень длинную цитату, чтобы поразмыслить над ней. Орлову Дашкова ничего не простила, это ясно, другом его быть не желает и пишет о нем очень недоброжелательно. Поведение Орлова можно объяснить двояко. Первое – он действительно хотел помочь Дашковой и по простоте душевной намекнул ей на самый благоприятный исход дела. Второй вариант – видя, что гордая дама осталась такой же чванливой, как раньше, он решил поддразнить ее и высмеять ее безукоризненные и правильные речи. Есть правда и третий вариант – Дашкова, сама того не ведая, присочинила подробности, сделала свои домыслы реальностью. Но в домыслах все и дело. Твердя направо и налево о своей преданности и любви к императрице, воспевая ее ум, способности, образованность, желание нести добро, она всерьез опасается, что Екатерина может сделать собственного крестника, еще, по сути, мальчика, своим любовником. Было от чего прийти в ужас. И надо учесть, что Дашкова не была в России много лет, то есть информация о смене фаворитов у Екатерины приходила к ней из иностранных источников. Вся европейская элита следила за русским двором.
Кто там в это время делил царское ложе? Это где-то 1779-1780 годы. Левашов, наверное, человек незначительный, он быстро потеряли свою «должность», о нем и сказать-то нечего. Так что императрица была в поиске, а поставлял ей молодых людей именно Потемкин. Он хотел, чтоб фавориты были под присмотром и зависели от него, так оно надежнее.
Но обошлось. Дашкова с сыном вернулась из заграничного вояжа в 1780 году. Императрица приняла их ласково. Сказала молодому человеку много хороших слов, но на какие-то другие, более близкие отношения даже не намекала.
Многие гвардейцы мечтали попасть в фавориты. Что они думали при этом, не угадаешь. Может быть, говорили они себе, пережду год-два, ублажу старуху, но зато потом буду обеспечен на всю жизнь. Но не исключено, что некоторые искренне влюблялись в императрицу. В наше время юные красавицы выходят замуж за богатых стариков и делают это по любви. Их манят не только блеск денег и жажда безбедной жизни, но и богатство натуры избранника. Харизма его, жизненная сила, власть и ум бывают настолько привлекательны, что вызывают ответное чувство.