Файл №221. Калушари
Шрифт:
— И что мне делать там?
— Громко кричать «Помогите». Скалли шагнула к двери — но замерла на пороге.
— А ты?
— А я… — Молдер положил ладонь на обнаженное плечо мальчика. Плечо мелко дрожало. Мокрые глаза мальчика полны были ужаса и сумасшедшей надежды. — Я встречу калушари. И я, черт возьми, никому не позволю им помешать. Если понадобится — отстреливаться буду.
Скалли чуть поджала губы — а потом слабо, но ободряюще улыбнулась Молдеру.
— Хорошо, что у тебя всего лишь пистолет,
Дом покойного Стивена Хоуи
Миссис Хоуи ничего не могла придумать. Она тщательно изжарила сидевшему позади нее мальчику любимую яичницу Чарли, с беконом и помидорами, так, как это умела только она. Холодный взгляд маленьких глаз сверлил ей спину. Она открыла любимый сок Чарли. Она инстинктивно пыталась задобрить того, кто спокойно и жутко восседал в ожидании за столом кухни, она делала все, как когда они с сыном ссорились, и надо было в очередной раз налаживать мир — но понимала, что все это мелко, что задобрить не удастся, потому что это не Чарли.
— Ну, вот, — сказала она, с отвращением слыша свой заискивающий, подобострастный голос. — Вот твоя любимая яишенка… — она поставила тарелку перед мальчиком. Тот выжидательно заглянул ей в лицо.
— А ты не хочешь попробовать, мама?
— Нет, дорогой. Я не хочу есть. Я так переволновалась… Я же люблю тебя. И всегда за тебя волнуюсь.
Лицемерием от этих фраз пахло за милю.
— Мам, — сказал мальчик. — Давай поедем завтра в парк.
— Давай.
— Ты купишь мне шарик?
— Шарик? Конечно. Все, что захочешь.
— Я хочу воздушный шарик.
— Ну, да. Сколько хочешь шариков.
— А на паровозике мы с тобой покатаемся?
— Конечно. И на паровозике покатаемся.
— Как с тобой теперь стало легко, мама. Я всегда знал, что страх лучше любви.
Она окаменела на миг. Потом, старательно улыбаясь, выдвинула ящик и нашла коробок спичек.
— Кушай, маленький. Мама сейчас придет.
Шагая неторопливо, она вышла из кухни, притворила за собою дверь — и помчалась в комнату матери.
Там все оставалось, как и было несколько часов назад. Когда мать ее была еще жива. Когда петухи еще лежали на столе.
Невнятно бормоча сквозь зубы, она зажгла спичку, засветила свечу и, когда спичка стала жечь ей пальцы, уронила ее в блюдо с мутной от снадобий водой. Потом вторую. Потом третью. Не переставая бормотать, отложила коробок и пристально посмотрела на медленно кружащиеся спички.
Спички утонули.
Да. Это был не Чарли.
В бессильном отчаянии и ужасе она сцепила руки — и тут дверь за ее спиной отворилась.
— Что ты тут делаешь, мама? — спросил голос Чарли. Миссис Хоуи обернулась. Мальчик стоял на пороге. Невесть откуда прилетевший в коридор ледяной ветер перебирал и топорщил его волосы, и глаза его отблескивали багровым светом глубинных магматических жил.
Миссис Хоуи взялась за нож.
— Мама, — спокойно, но предостерегающе сказал мальчик.
Когда Скалли вошла, свет нигде не горел. Она несколько раз пощелкала выключателем — тщетно.
— Миссис Хоуи? — громко позвала она. Никто не ответил. Высвечивая себе дорогу упруго скачущим по ступеням лучом фонарика, Скалли двинулась наверх. Почему-то она была уверена, что в первую очередь надо смотреть в комнате старухи. Там, где были свечи.
Одна свеча и впрямь горела на столе.
В темных углах просторной комнаты прятался ужас. Скалли шагнула вперед, нащупывая левой рукой рукоять пистолета — и увидела. Миссис Хоуи, словно пришпиленная, висела высоко на стене, под самым потолком; руки ее были раскинуты, как у распятой, а губы беззвучно шевелились.
— Миссис Хоуи! — снова позвала Скалли. Та не ответила, широко открытыми безумными глазами глядя прямо на Скалли. Скалли сделала еще шаг.
— А вот пришла еще одна красивая тетя, — раздался сзади глумливый голосок. Скалли обернулась. Кривляясь и строя рожи, прямо на нее неторопливо двигался громадный, чудовищный Чарли, едва не задевая головой потолок. Наверное, Скалли в жизни не видела ничего страшнее — маленький мальчик, с лицом, сложением и повадкой безобидного десятилетнего шалуна; и росту в нем было футов девять. — Тетя думает, она еще живая. А на самом деле она уже почти что мертвая!
Его могучий голос гулко звенел, словно колокольная бронза.
Его правая кисть превратилась в кошмарный секач.
Теряя дыхание, Скалли выдернула оружие — но в комнате начался шторм.
Медицинский центр Святого Мэтью
Три черных старика один за другим вошли в палату; Молдер, пропустив их вперед, вошел следом. Тот, кто говорил с ним у машины несколько часов назад, не делая лишних движений, спокойно, но быстро раскрыл свой саквояж и стал выкладывать на тумбочку какие-то склянки, коренья, перья… Старик напоминал опытного врача, пришедшего к очередному пациенту. Бред, подумал Молдер. Сердце у него колотилось отчаянно. Все-таки это бред. Лицо старика оставалось бесстрастным.
Зато на Чарли было жалко смотреть.
— Стой у двери, — не оборачиваясь, бросил Молдеру старик. — Чтобы сюда никто не смел войти. Мы должны успеть. Как это говорят у вас… Другого шанса уже не будет.
Второй старик быстро и четко обвязывал запястья и щиколотки Чарли красными оберегами. Третий зажег свечи, уже расставленные четырехугольником на полу возле кровати. Первый бросил в их пламя по щепотке какого-то порошка. Сладкий удушливый дым, мерцая, поплыл в воздухе палаты, медленно поднимаясь и заполняя весь объем.