Файлы Декса
Шрифт:
Я не был ее парнем. Я был ее напарником.
Ее напарником в работе, трещащей по швам.
И я не мог это больше терпеть.
Я быстро посмотрел на нее, стараясь скрывать эмоции.
— Я сейчас вернусь.
И я оставил ее одну в клубе.
Я не гордился и не стыдился из — за того, куда пошел. Да, я пошел в туалет. Да, я пошел туда кончить. Нет, редкие ходили для этого в туалет стрип — клуба. Верьте или нет, но это не самое сексуальное место. Это место для неудачников и стариков. И стриптизерши редко доводят до такого состояния.
Но Перри не была стриптизершей. Перри была Перри.
Вскоре я вышел из туалета, ощущая себя грязнее обычного. Да что со мной? Кем я становлюсь?
Я решил продолжить веселье. Я подозвал Марлу. Она была у барной стойки, искала клиентов. Увидев меня, она просияла.
— Привет, сладкий, — сказала она шелковым голосом. Она сжала мою руку. — Давно тебя не видела.
— Был занят, — сказал я, хитро улыбаясь. — Может, станцуешь на коленях у моей напарницы?
— Девушки, с которой ты пришел? — удивилась она. — То она же твоя девушка?
— Нет, — я не хотел усложнять. — Но ей нужно расслабиться. Я подумал, что ты ей поможешь.
— Разве это не твоя работа?
— Пока нет.
Она ухмыльнулась липкими розовыми губами.
— Это ради ее блага, да?
Я опустил руку и шлепнул ее по почти не одетой попе.
— Иди, я заплачу, — я сунул две двадцатки в ее лифчик.
Она сверкнула дорогими зубами.
— Не проблема.
Она прошла, покачивая бедрами, к Перри. По счастливой случайности заиграла «Stripsearch» от «Faith No More». Я решил задержаться у бара на фоне, смотреть и слушать. Как там меня называла Перри? Странный извращенец? Да, это верно. Ни у кого не было сомнений, что я самый странный извращенец в округе.
И, судя по тому, где я был, я не врал.
Я смотрел, как Марла подходит к Перри, ее силиконовая грудь уткнулась в лицо Перри. Они перебросились парой слов, я видел, как потрясена Перри. Но она, что удивительно, не прогнала Марлу. Я думал, что Марла попытается станцевать, и Перри сорвется, как часто делает. Этого хватило бы для моих грязных мыслей. Но Перри позволила Марле выполнять свою работу.
Мои глаза стали лазерными лучами, когда Марла принялась скользить на коленях Перри. Я смотрел, как Марла сорвала топ и бросила его на пол. Я не мог завестись еще сильнее. Но, кроме извращенности, была и гордость. Я гордился Перри.
Это очаровывало. Да, это были лучшие потраченные сорок долларов. Я смогу вспоминать это потом, когда жизнь станет плохой, и я не буду ощущать свободу.
Когда Марла закончила, она накинула халатик, взявшийся из ниоткуда, и прошла мимо меня. Она хитро посмотрела на меня краем глаза, я одобрительно улыбнулся. Она справилась прекрасно. Я глубоко вдохнул и пошел к напарнице, которая могла хотеть убить меня.
Я осторожно приближался к столу, обострив чувства. Лицо Перри было розовым, но я не знал, от гнева или смущения. Или от обоих.
Я сел напротив нее. Она немного взбодрилась, словно прозрела. О, я надеялся, что танец на коленях не понравился ей слишком сильно.
— Что? — спросил я.
— Ничего, — сказала она. Соврала. Ай — ай. На ее коленях танцевала самая горячая женщина клуба (кроме ее самой, конечно), и от танца ее напарник наслаждался своим извращенным способом, и она говорила «ничего»? Я совру, если скажу, что не был сильно разочарован. Да, танец был для меня, но я надеялся, что она, не знаю, хоть поблагодарит меня за опыт.
Она вытащила телефон и выдохнула, глядя на него. Я подумал, что она снова получила злой твит или комментарий анонимки, но она только смотрела на время. Уже было поздно. Она хотела, чтобы все осталось позади.
— Хочешь уйти? — спросил я, зная, что это было бы умным ходом.
Она кивнула с неуверенной улыбкой.
— Я достаточно повеселилась. Наверное, ты повеселился больше меня, иначе не был бы в туалете так долго.
Она знала, что я там делал? Наверное, я был очевиднее, чем думал. Она думала, что это из — за нее, и это ей нравилось? Я хотел это знать. Я изучал ее лицо, пытался прочитать чуть меланхоличный взгляд, напряжение челюсти, надутые губы, когда она перестала улыбаться.
— Надеюсь, ты помнишь, что я сказал, — быстро сказал я, допивая свой напиток. Я встал и протянул ей руку. Я же был джентльменом, помните?
Она издала смешок, ее лицо засияло. Она была неотразима.
— Я буду думать о тебе, если буду думать о стрип — клубах, — сказала она таким женственным голосом, что я крепко сжал ее ладонь. Я притянул ее к себе, и ее грудь с жаром прижалась к моей, ее сердце билось быстро и уверенно.
Мой подбородок оказался над ее головой, я уловил запах кокосового шампуня. Я закрыл на миг глаза, и в этот миг мы были не в грязном стрип — клубе Ванкувера. Мы были где — то, где имело значение лишь то, что мы вместе.
Я изо всех сил отступил на шаг и держал ее на расстоянии руки, когда хотел склониться, схватить ее за талию и жадно поцеловать.
Я так устал хотеть то, что точно не мог получить.
КОПАЯ МОГИЛУ
— Правда или вызов?
Стоило Перри произнести это, я понял, что пропал. Послушайте, какими бы близкими вам ни были люди, эта игра — плохая идея.
Всегда плохая.
Требовать правду, когда жизнь была лучше с ложью. И если не нравится быть честным, можно выбрать вызов. Это ужасно глупо, потому что никто их не выполняет. Никто! Их спрашиваешь «правда или вызов», и они говорят: «вызов!», а ты говоришь им: «Я вызываю тебя съесть баночку васаби». И что? Они этого не делают! Никогда. Почему я не взял с собой васаби? Лучше бы Перри съела его, чем изливала мне душу.
Да, звучит ужасно. Наверное, подло. Началось все с игры «Я никогда…», так что «правда или вызов» не была виновата.
Но Перри уже стала моей слабостью. Было и без того плохо слушать, как ее идиот — парень Мейсон изменил ей. Было ужасно знать, что ей пришлось сделать аборт. И если мне придется отрицать ее вызов… Так ведь было правильно? Это разбивало мое сердце.
— Правда или вызов? — спросила она у меня.
Может, я сам виноват. Я не хотел говорить правду, потому что она этого ждала, а я делиться не собирался. Неведение мне нравилось больше. Лучше уж переживать из — за призраков и прокаженных, из — за настоящих проблем.