Файлы Декса
Шрифт:
Она не отпрянула. Она редко делала это. Это была одна из ее раздражающих способностей.
— Потому что тут нет твоей девушки?
— Да, — отчасти это. Но, даже если бы Джен была здесь, это не изменилось бы.
Я сделал большой глоток пива, надеясь, что она поймет намек и продолжать не будет. Перри половину времени, казалось, не управляла губами, и вскоре я мог ляпнуть что — то глупое. Я не доверял себе без лекарств.
Я посмотрел на Максимуса и Берда, говоривших за столом напротив нас. Я ненавидел Макса. Я не знал, было ли дело в отсутствии лекарств,
А тут еще заиграли «Dire Straits», Перри сообщила о своей внезапной (и удивительной) любви к группе, и этот козел встал и пригласил ее на танец, словно он был каджунским Реттом Батлером.
Она согласилась, обхватила его ладонь с веселым взглядом, и он повел ее на людный танцпол. Я посмотрел на пиво на случай, если она хотела, чтобы я заметил, что происходит, заметил их вместе. Мои пальцы теребили этикетку. Я не обрадую их этим.
— Ты переживаешь за нее, — сказал Берд тоном старика.
Я пронзил его взглядом и снова сосредоточился на пиве, отвлекаясь монотонными движениями. Я молчал. Было нечего сказать. Это была правда.
— Все хорошо, Декс, — продолжил он. — Я бы тоже переживал. Но вам нужно уважать друг друга. Ты должен действовать медленно. У вас много общего.
— Как это понимать? — рявкнул я. Мне было плохо, я снова не управлял эмоциями, но лицо Берда было спокойным и ничего не выдавало.
— Ты знаешь, что это значит, — сказал он и замолчал. Я знал, о чем он. Потому было сложнее.
Мы сидели в тишине, а потом он отошел к барной стойке, пообещав принести мне пиво. Я хотел спрятать голову в графин, но мне нужно было успокоиться. Алкоголь не помогал. От него эти мысли только усиливались.
Я старался не смотреть в сторону Макса и Перри, но все это закончилось, когда началась песня «U2», а Перри не вернулась на место, затыкая уши.
Она все еще танцевала. Медленно. С рыжим Элвисом. Они танцевали слишком близко. Ее грудь прижималась к его груди, он держал ее так, словно собирался насадить ее на свое колено.
И она позволяла ему. Ей, казалось, нравилось давление тела, как и ему. Я мог лишь представлять, как он прижимался к ней. Но я не хотел представлять. Я поежился, ощущая любопытную смесь отвращения и зависти. Я не привык к чувствам.
Я все еще кривился, когда Берд вернулся, но он просто вручил мне пиво и молчал. Потребовалась вся сила воли, чтобы отвести взгляд от парочки и сосредоточиться на другом.
Этим оказались Чери и Аманда, дамы в возрасте, смотревшие на меня, как только я сел. Уверен, он искали себе любого парня до 35, но я решил поиграть. Я улыбнулся им, и они пошли ко мне на пластиковых каблуках, широко улыбаясь, их дыхание воняло.
Я не слышал ни слова, просто пытался выглядеть красиво и не дышать носом. Одна из них, Чери, вроде, решила обратить внимание на Берда, и он был не против. Берда дома не ждала жена, но он мог бы и не вести себя как старый хитрец с морщинами и потемневшими зубами. Меня чуть не стошнило от зрелища, но я отвлек себя, спросив Аманду, может ли она помочь мне выбрать песни.
Мы прошли сквозь толпу к проигрывателю, я следил на Перри и Максом краем глаза. Со стороны казалось, что я веселился, а внутри я был параноиком. Я боялся, что он схватит ее и оттащит в уединенное место. Мысли о том, что он будет касаться ее, целовать сводили меня с ума, Аманда смотрела на меня, не понимая выражение моего лица. Я снова ей улыбнулся, источая позитив, и дал ей выбрать песни, а потом заказал свои.
Мы вернулись за стол (где Берд пытался вежливо прогнать Чери), когда Макс и Перри покинули танцпол. Я хотел сделать едкое замечание, испортить им все, но появилась странная аура напряжения. Что — то между ними пошло не так и, хотя меня это радовало, я немного тревожился за Перри.
Как и Аманда. Увидев милое встревоженное лицо Перри, она схватила меня за руку, погружая когти цвета розового висмута в мою кожу.
— Ты танцуешь со мной, сладенький, — приказала она. Она была удивительно сильной для своего размера, ее загорелые руки легко подняли меня на ноги.
— Будто у меня есть выбор, — сказал я, пытаясь не смеяться. Она была голодной.
Я подмигнул Перри, пока мы проходили мимо, и решил дать Аманде то, чего она ждала. Кого — то юного. Веселого. Я схватил шляпу ковбоя у кого — то по пути и старался танцевать как можно лучше.
Я давно не использовал навыки, приобретенные в школьном театре, только для секса с Мишель в оркестровой яме, где я толкался, прерываясь на монологи. Я знал, что не стоит тормозить, и я был удивлен, как легко все вспомнилось. Я думал о том, как глубоко ощущаю музыку, как глубоко ощущаю… все. Я танцевал с Амандой, а думал о том, что лекарства скрывали от меня. Кроме очевидного.
— Ты хорош, — сказала мне Аманда, прижимая меня к себе, пытаясь вернуть власть. Люди хлопали и удивленно смотрели на нас, она купалась в их внимании.
— Это естественно. Но в чем — то это плохо, — ухмыльнулся я.
— Вижу. Твоя жена должна очень злиться.
Жена? Ох, точно. Блин. Не нужно было смотреть на кольцо на пальце, чтобы вспомнить игру. Вряд ли в Рэд Фоксе стали бы обсуждать, правдивый у нас с Перри брак или притворный, но стоило поддерживать игру.
— Она понимает, — сказал я.
Аманда кивнула. Я заметил, что ее серьги были клипсами, грозившими съехать. В паре было душно, она потела.
— Ты понимающий. Многие мужчины обезумели бы, если бы их жена танцевала с другим мужчиной. Но я видела, что он не был угрозой.
Да? Я хотел узнать у нее больше, но прикусил губу. Мы танцевали еще немного, а потом нам помешала другая женщина. Ее звали Мэри Сью (серьезно), и она была младше (может, даже слишком юной для клуба), с отчаянными глазами, которые кричали мне, что танец с Дексом Фореем мог невероятно порадовать ее. Мне стало печально. Каким жалким был этот город, если меня они считали спасителем.