Файлы Сергея Островски
Шрифт:
— И такое возможно?
— Возможно. Мы анализировали пиратские тексты и нашли кое-что занятное. Замены букв, вроде ошибок распознавания, — таких ошибок, по идее, не должно было быть, если бы… О черт, извини… — Дон снова рванул с места. Через пару минут из ванной донеслось: — Да, и плотность ошибок была различной, в одних фрагментах больше, чем в других, значит, крали кусками и с разным качеством!
— Дон, так чего ты хочешь от меня? — спросил Сергей, когда однокашник вернулся.
— Чтобы ты поработал на «Дольфин». Сходи туда, посмотри свежим глазом… Ну, что я такого сказал?
— Твое недомогание опасней, чем я думал! Кто меня
— А кто не пустит? — Дон опять невесело осклабился. — Служба безопасности? Я теперь служба безопасности, будь они прокляты. Я только что провел собеседование с Сергеем Островски и привлекаю его к расследованию нашей проблемы в качестве независимого эксперта. Разовый контракт по всем правилам, оплата затраченного времени, в случае успеха — сам понимаешь… Серж, я тебя прошу как друга. Вот, посмотри, — Дон крутнул пальцем по тач-скрину рабочего стола, разворачивая окно к гостю. — Я тоже не мальчик с леденцом, в Сети для меня мало секретного. Это болтовня на пиратском сайте. Они там уже расселись рядами и запаслись попкорном. Плевали они на роман, им, паразитам, интересен бесплатный цирк.
— «Что с новым Каматой? — С Каматой все хорошо. Инфа из первых рук: дельфина уже поимели», — вслух прочел Сергей. — Пираты-зоофилы. Поздравляю.
— Нет, как тебе это нравится? Работа с файлом едва начата, только редактор держит в руках полный текст, а они уже…
— Только редактор?
— Редактор — пожилая интеллектуалка, реликт бумажной эпохи, сильно удивлюсь, если это она. Прочие сотрудники работают с первыми тремя главами, остальное получат по мере ее продвижения. Серж… Я могу на тебя рассчитывать?
— Мы приносим извинения, но ваш вифон придется оставить здесь. — Молодой человек был в штатском, но выражение лица имел военное.
— Хорошо.
— Имеются ли у вас иные устройства для копирования и пересылки файлов?
— Нет.
— Записывающая аппаратура — аудио, видео?
— Не имеется.
— Визиопротезы с функцией записи?
— Простите, что?
— Электронный глаз, очки.
— Нет.
— Мнемоэлектроника?
Сергей открыл было рот, чтобы процитировать песенку про шпиона с фотокамерой в носу, но тут же в памяти возник изможденный Дон: «Серж, только, умоляю, не шути на контроле, только без этих твоих шуточек, парни делают свою работу…»
— Не имею.
— Владеете ли вы прогрессивными мнемотехниками?
— В рамках полицейской академии.
— Какой объем текста можете запомнить дословно?
— Не знаю, давно не пробовал. Может быть, дюжину строчек. — С ума они тут посходили? Если правда, что инструкции пишутся по прецедентам — значит ли это, что за каждым вопросом угрюмого малого стоит прецедент? И кто-то фотографировал эксклюзивные иллюстрации электронным глазом, и кто-то дословно запоминал текст романа… Или это управленческая паранойя? С другой стороны, как ни крути, а книги Марио Каматы действительно украли.
Ответив на еще полдюжины каверзных вопросов и дав торжественные клятвы не разглашать ничего из того, что ему доведется узнать о неопубликованном романе, Сергей наконец-то прошел в сектор С. Пробковые полы и тисненая кожа на стенах остались по другую сторону контрольно-пропускного пункта, в тех секторах, где принимают журналистов, крупных писателей и других бизнес-партнеров. Здесь было скромно, но не казенно, а уютно. Стены обиты деревом
Чем-то это напоминало, в самом деле, поселок на Луне. Все ингредиенты уюта — и жесткая изоляция по периметру.
Впрочем, не настолько жесткая. Есть люди, которые приходят из внешнего мира и снова уходят туда. Есть окна, глядящие прямо в город. Есть, наконец, еда, которую привозят снаружи (надо будет выяснить, чем они тут питаются), есть вентиляция и канализация… ладно, начнем с более простых версий.
Вероятно, Мелисса Гринуэй действительно была реликтом бумажной эпохи, и она точно была интеллектуалкой («ДОКТОР Гринуэй, Серж, если скажешь «миссис», разговор с самого начала не сложится…»). Но назвать ее пожилой мог только бестактный озлобленный Дон.
Любимый редактор Марио Каматы носила тонкие вытертые джинсы и растянутую майку-борцовку. Тинейджерская одежда совершенно не скрывала фигуру, безупречную в любом ракурсе: никаких обвислостей и складочек. Греховных мыслей это зрелище не вызывало, не более, чем мраморная статуя. Одно только преклонение перед могуществом бессмертного искусства и целеустремленностью художника. Наверное, дело было в ее лице. Эта особа могла исправлять тексты великого писателя и получать благодарности в ответ. Только посмел бы он не поблагодарить.
— Я рада вам помочь, мистер Островски. Но уверяю вас, я уже рассказала все, что могла, и ответила на все возможные вопросы.
— Все возможные вопросы никогда не будут заданы, доктор Гринуэй, — сказал Сергей с тонкой улыбкой (он надеялся, что именно с тонкой). — Конечно, по нашей вине: мы сами не всегда знаем, о чем следует спрашивать.
— А, понимаю. Что ж, если придумали новые вопросы, давайте.
— Вы работаете только здесь?
— Да.
Помещение напоминало одноместный номер в отеле. Скромная функциональная мебель, рабочий стол-пюпитр: хочешь — клади тач-скрин плашмя, хочешь — подними и установи вертикально, а рядом ставь чашку. На столе — бумажные листки и ручка для письма, птичье перо (довольно крупное, кремового цвета, с поперечными темными полосами), камешек (кажется, гранит, одна сторона отполирована), маленький детский рисунок в рамке, изображающий четвероногое животное. Окно с регулируемой прозрачностью, никаких жалюзи. Выходит на юг, открывает вид на другое высотное здание. Крошечный шкаф-холодильник, столик на колесах. За перегородкой, не доходящей до потолка, — очевидно, спальня и туалетная комната, куда соваться совсем уже неприлично.
Все мило и невинно. И где-то здесь дыра величиной с Большой Каньон, в которую незаметно провалились два романа Марио Каматы, а сейчас просачивается третий.
— Вот за этим столом?
— Да, конечно.
— Как вы полагаете, текст на вашем экране можно увидеть из окна?
Мелисса Гринуэй одарила его долгим взглядом, отнюдь не восхищенным.
— Поскольку я читаю с вертикального экрана, сижу лицом к окну, но не прямо напротив него, и оно большую часть дня наполовину зазеркалено… — протянула она. — Нет, возможно, я не заметила за окном человека в люльке, или с пропеллером, или с чем-то еще, который висел там все время, пока я работаю. Но ваши видеокамеры ведь не могли такое пропустить?