Фаза Урана
Шрифт:
– Пожалуйста, не начинай. И даже не думай.
Я перестал думать и, не раздеваясь, распластался на диване. Мы так и лежали втроем: Аня, спаниель Кид и я. Только заснуть я не мог. Я так и не научился засыпать, если рядом спит кто-то еще. Одного этого факта было вполне достаточно, чтобы мысль о женитьбе приводила меня в уныние.
Когда я начинал шевелиться, собака начинала ворчать. Около трех часов ночи я узнал, что Аня храпит. Ночью о человеке можно почерпнуть много интересных сведений. Но в данной ситуации сведений было очень мало.
Задремал я только к рассвету.
Опять зазвонил телефон. Меня это на сей раз не обрадовало, будто это был звонок не с занятий по физике, а с урока физкультуры. Электронный будильник рядом с диваном показывал восемь утра. Я поднялся и побрел в коридор.
– Алло, – сказал я трубке.
В трубке молчали. Если это будет женщина, ее мама, придется вежливо соврать, что ошиблись номером.
– Алло, – повторил я.
– А Аню можно, – наконец раздался робкий мужской голос.
– Она спит.
Тут трубку у меня выхватили. Аня стояла рядом со мной в пижаме и недовольно смотрела на меня.
– Але-але! – протяжно крикнула она неведомому абоненту. Очень похоже на интонацию радио-ди-джея. – …А, этот. Это двоюродный брат из Харькова…
Я вернулся в комнату и плотно затворил двери, чтобы не слышать разговора. Включил телевизор. Там передавали утренние новости. В Москве опять что-то взорвали. Телевизор я выключил.
Подошел к пианино «Украина», поднял крышку и попытался сыграть полонез Огинского. Разумеется, у меня ничего не получилось. Аня, наверное, успела закончить беседу. Было слышно, как она открыла в ванной воду.
– Что ты играл? – спросила она, вернувшись из ванной. Одной рукой, будто туземка корзину бананов, она придерживала обмотанное вокруг мокрых волос полотенце.
– Полонез Огинского.
– Что-то не очень похоже.
– Я знаю. Я не умею играть на пианино. Мама когда-то пыталась научить, но ничего из этой затеи не вышло. Полонез Огинского очень любила моя бабушка. Она даже хотела, чтоб его играли у нее на похоронах.
– Хочешь, я тебе сыграю полонез Огинского? – спросила она.
– А ты умеешь играть?
– Я закончила музыкальную школу. И даже одно время думала поступать в музучилище. Так ты хочешь, чтобы я тебе его сыграла?
– Сыграй что-нибудь, пожалуйста, но только не полонез Огинского.
– Что?
– Сыграй «Крейцерову сонату», – попросил я. И она сыграла.
IX. Грех
В магазине православной книги я приобрел церковную брошюру «Перечень грехов в помощь кающемуся». Всего грехов было упомянуто 376. Последний пункт – 377, благоразумно включал в себя все прочие грехи и
Я выписал грехи, в отношении которых моя совесть была чиста. Вот они:
134. Убийство.
138. Аборт.
139. Выкидыш.
143. Деторастление.
144. Кровосмешение.
146. Сожительство в духовном родстве.
147. Похищение жены.
152. Скотоложество.
156. Совокупление с бесами.
160. Похищение церковного имущества.
275. Вызывание «летающих тарелок», инопланетян, т. е. бесов, общение с ними.
296. Употребление крови для искусственного омолаживания, а также детской плоти.
317. Хищение из могил.
Потом подумал немного и вычеркнул из списка аборт – все-таки мужчина должен иногда брать на себя часть ответственности. Что осталось? Двенадцать пунктов из трехсот семидесяти шести. Есть к чему стремиться.
X. Баллон
– Але-але!
– Привет, Аня. Это Растрепин.
– Привет.
– Ты на меня не злишься за вчерашнее?
– Нет, но коньяк я тебе предлагать больше не буду. Ты что-то новое про Дом узнал?
– Нет. Но я этим займусь, обещаю.
– Ты даже не знаешь, как зовут твоих соседей.
– А ты знаешь как их зовут?
– Знаю. Кто тебя интересует?
– Ну для начала те, кто живет на моей площадке.
– Сейчас загляну в блокнот, подожди… Квартира номер четыре: Фролова Варвара Архиповна. Квартира номер пять: Комиссаров Вилен Архимедович… Ты почему смеешься?
– Забавно. Варвара Архиповна и Вилен Архимедович – и на одной лестничной площадке.
– ОК. Это все, что тебя сегодня интересует?
– Нет.
– Что еще?
– Кто тебе звонил сегодня утром?
– Знакомый парень из Киева. Они с друзьями собираются в поход в Карпаты. Зовут меня с собой. Доволен?
– А почему ты сказала, что я двоюродный брат из Харькова?
– А что ты хотел, чтобы я ему рассказала? Что знаю тебя всего два дня, что ты вызвался помогать писать мне диплом, и на этом основании нализался коньяка и остался спать у меня дома?
– Я не нализался коньяка. Я не был пьян. Мое поведение вызвано застенчивостью.
– Твоя застенчивость, Растрепин, просто бросается в глаза.
– Ладно, не иронизируй.
– У меня сейчас кофе закипит.
– Я тебе позвоню, если узнаю что-нибудь полезное.
– Я тебе сама позвоню. Пока.
– Пока.
– Растрепин.
– Что?
– Те баллончики, чтоб ты знал, – они без аэрозоля.
XI. Библиотека
В читальном зале библиотеки было, на удивление, многолюдно. Преобладала молодежь – по возрасту абитуриенты. Ссутулившись, они сидели за столами, разложив перед собой, похожие на телефонные справочники, желтые подшивки. Огромные плафоны люстр над их головами напоминали привинченные к потолку яйца динозавров.