Феерическая Академия

Юраш Кристина

Деревья расступались, а я пыталась сверится с ориентирами. Пока ничего такого не попадалось.

— Мне нужно найти одно место, — произнесла я, поглядывая на расшумевшиеся деревья, которые что-то со скрипом и шелестом обсуждали. – Мне нужна темная лощина, где постоянно клубится тьма! Там еще заросли терновника и анютины глазки!

Проход немного повернул левее, а я шла и понимала, что быть феей действительно здорово. Каждый ветерок, каждый листочек, каждая веточка – все такое дружелюбное. Если бы я не была бы феей, то застряла бы в этом лесу надолго. А может быть и навсегда. Так что я ни разу не пожалела о том, что стала феей. Единственное, о чем я пожалела, так это то, каким способом мне удалось это

сделать.

Из леса выбежал волк. Он посмотрел на меня нехорошим взглядом, а его смело огромной веткой. Ничего себе! Да если бы я знала, что так можно, то оборотню бы в лесу тогда не поздоровилось!

Проход заканчивался тьмой, а я опасливо шагнула в самую чащобу. В тихой лощине, прикрытой сплетенными многовековыми деревьями, среди колючих зарослей было что-то похожее на купол из терна. Под ногами желто-фиолетовым ковром стелились анютины глазки, сквозь которые пробивались стрелы колокольчиков. Вокруг царил тот самый, знакомый фиолетовый сумрак, а одинокие светлячки желтыми глазами смотрели из темноты. Где-то пахло сладкой ночной фиалкой, и узнала этот запах… У меня такое чувство, что я только что прислонилась к любимому.

Осмотревшись по сторонам на предмет «мало ли», я шагнула к терновому клубку. Стоило мне прикоснуться к колючкам, как они развернулись, обнажая изумительной красоты белоснежный цветок. Я даже не знаю с чем его можно было сравнить! Он напоминал бело-розовый лотос, внутри которого цвела розовая фиалка. Тонкая сверкающая паутинка бережно оборачивала лепестки, словно чья-то заботливая рука накрыла их одеялом.

Так! Хватит любоваться! Хватаем и бежим!

Я бросилась к цветку, но стоило только дотронуться до него, как послышался звонкий мелодичный смех. Он был везде и нигде, а я на всякий случай повертела головой.

— Ты зря пришла сюда! – послышался тихий женский голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела пепельноволосую девушку такой красоты, что едва ли не сменила ориентацию, заворожено глядя на длинные волосы, водопадом стекающие на цветочный ковер. Белоснежное платье переходило градиентом в розовый и растекалось нежным шелком. Оно сверкало так ослепительно, что мои уже привыкшие к полумраку глаза едва не ослепли. Белые крылья, огромные, почти в самый пол, роскошно переливались перламутром и сверкали волшебными звездами, а на голове огромными нежными опалами играла изящная корона.

Лицо девушки казалось безукоризненным, а огромные темно-розовые глаза в обрамлении густых и почему-то темных ресниц смотрели на меня с любопытством.

— Ты зря сюда пришла, — повторила красавица, а я все не могла вернуть свою челюсть на место. Если бы мне в детстве подарили такую куклу, то я бы от восторга не добежала бы до горшка. – Та, чьи крылья у тебя за спиной, тоже пришла сюда однажды. И тоже зря…

Крейддилад промолчала, опустив глаза и улыбнувшись.

— Я понимаю, какой путь вы проделали с ней, чтобы услышать одно и тоже. Чудовище невозможно любить, — послышался ее голос, а она улыбнулась, глядя мне в глаза. – Я никогда не любила Оберона.

— Ты его не любила? – опешила я, чувствуя, как до меня начинает доходить.

— Нет. И те, кто были после меня, видимо, тоже, раз ты пришла сюда, — пожала плечами красавица, глядя прекрасными и необычными глазами на любимые цветы. – Никогда. Отца сейчас нет здесь, поэтому я могу тебе все рассказать… Мне нет смысла лгать тебе. Знаешь ли ты, что такое быть принцессой фей? Хорошо, спрошу по-другому, знаешь ли ты, что такое быть дочерью самого могущественного короля? Моя мать Меривеза была королевой фей. Ее сестра Мелюзина однажды предложила моей матери прогуляться втроем в лесу. Там, где они когда-то выросли… Вот он, этот лес…

Я осмотрелась по сторонам, понимая, что у некоторых злодеев было трудное детство.

— Внезапно Мелюзина исчезла,

и появились люди. Я тогда была совсем маленькой. Люди кричали, что феи похищают детей, чтобы она бросила ребенка. Мать не ожидала, что люди бросятся на нее, и звала сестру на помощь. Но тети Мелюзины нигде не было. И тогда она перенесла меня в волшебный мир, а сама не успела. Ее схватили… Отец был безутешен. В тот же день он отправился к своему брату Ллевелису, который правил людьми. Ллевелис сказал, что ему очень жаль, но он не может отвечать за поступок каждого человека. И что феи иногда позволяют себе творить зло. Отец был в ярости. Он кричал, что все люди заслуживают смерти, что он сотрет с лица земли весь род людской. Помню, как тетя Мелюзина утешала меня, а я сидела у нее на коленях и все время спрашивала, где мама?

Значит, Моргауза была здесь. А раз не успела сделать записи, то за ней погналась тьма. Так она оказалась в моей квартире… Бедная фея, она и так натерпелась, а тут еще и я…

— И тогда мой отец решил призвать древнюю силу для защиты страны фей. Я помню, что все было словно в огне, а из этого огня вышел Оберон в страшных доспехах, в порванном плаще. Я помню, как отец предлагал ему сокровища волшебной страны, но Оберон не соглашался. И тогда отец предложил меня. Словно вещь, которой мог спокойно распоряжаться. Оберон усмехнулся, глядя на меня и согласился. Отец сказал всем, что использовал древнюю магию и создал чудовище, способное поставить мир на колени. А мне приказал молчать. Мне нет смысла лгать тебе. Отец был в отчаянии. Цена обращения к древней силе в случае неудачи была его жизнь. Возможно, именно поэтому он так поступил, — спокойно произнесла Крейддилад, а ее крылья покачнулись.

Я слушала, зажав рот рукой и понимая, что если это – правда, то все куда страшнее, чем казалось на первый взгляд.

— Время шло, а я жила словно в тюрьме. Меня редко показывали даже волшебному народу. Я разговаривала с цветами, светлячками, деревьями. Они были моими единственными друзьями, — задумчиво произнесла фея, срывая колокольчик. – И однажды я вспомнила про обещание отца. Я вынуждена была делать вид, что люблю отца, но в глубине души ненавидела его… Я смотрела на его чудовище, понимая, что только благодаря ему смогу вырваться. Никто не отважится бросить вызов могущественному Ллуду, кроме него. И тогда я стала приручать чудовище. Потихоньку, продуманно вселяя в него любовь. И чудовище полюбило… А я нет. Но мне пришлось прикинуться влюбленной. Отец, когда узнал, был вне себя от гнева. Мне это было на руку. Приходилось играть двойную игру, но я была уверена, что однажды все получиться. Отцу я шептала, что Оберон пытается меня забрать, а Оберону, что отец меня не отдает… И вот отец бросил вызов Оберону. Я так ждала этого дня… Если бы ты знала… День моей свободы! Я не знаю, как так получилось, и чье заклинание меня убило, но теперь я здесь и ничем не могу помочь тебе. Мой отец проклял Оберона, сказав, что отныне он живет, поглощая жизни девушек. Убивает их каждым поцелуем. Чтобы каждый раз Оберон чувствовал ту самую боль потери, которую чувствовал сам Ллуд.

Я молчала, опустив голову. Неужели все напрасно?

— Знаешь, что самое страшное? – Крейддилад склонила голову, глядя на меня. – Ты думаешь, что это – заколдованный принц. Нет, это не принц. Это чудовище, которое я при помощи любовной магии превратила в принца. И он оставался принцем до тех пор, пока не изменил мне с другой женщиной. Таковы условия заклинания, которое ты сняла. И он знал об этом. Так что ты зря сюда пришла.

Я упала на колени, чувствуя, что силы изменяют мне. По щекам текли слезы, а я глотала воздух, пытаясь принять то, что принц оказался вовсе не принцем… Что это не какие-то злые чары превратили его в беспощадное и хладнокровное чудовище. Что это чары превратили его в принца, которого я знала…