Фельдъегерь Его величества
Шрифт:
– Это ваша каюта. Белая кнопка – разблокировка замка, черная кнопка – экстренная связь со мной. Прошу не злоупотреблять и обращаться только по делу. Помимо заботы о наших малочисленных пассажирах, я как заместитель помощника капитана, имею достаточное количество должностных обязанностей. Дверь открывается не автоматически…
– Простите, Кэтрин. Один вопрос.
– Слушаю.
– Каюта «88», – Николай показал на табличку, – это столько кают?
– Нет, – Кэтрин улыбнулась снова, – это у нас так шутят. Пассажирских кают всего две. В «77» святые отцы, какой-то
Кэтрин повернулась и пошла по коридору. Николай и Унжи проводили её взглядом до угла.
***
– Так, Вы, стало быть, медик? – спросил Николай, уютно расположившись на одной из кроватей.
– Хочу стать. Направляюсь на стажировку, на шахты планет Сестерции.
– Aequam memento rebus in arduis servare mentem, – произнес Николай, гордо подняв палец вверх.
– Ого! – удивился Унжи, – старайся сохранять присутствие духа в затруднительных обстоятельствах. Откуда вы это знаете?
– Латынь – это единственный предмет, который мне давался легко. Это крылатое выражение я выбрал себе как девиз по жизни, ещё, будучи студентом первого курса Медицинского университета, имени Императора Пауло IV.
– Вы учились в медицинском!?
– Представьте, да. Меня отчислили за неуспеваемость со второго курса, о чем я нисколько сейчас не жалею. Я даже им благодарен теперь. Они предотвратили, может быть, множество бед, которые мог бы натворить недоучка. Так что, медиком я не стал, а знание латыни остались.
– И? Помогает Вам в коммерции?
– О! Ещё бы! Производит неизгладимое впечатление на секретарш нужных партнёров. Давай на ты?
– Давайте, то есть давай.
– Выпьем за знакомство? – Николай вынул из саквояжа огромные бусы, каждая бусинка в которых была размером с шарик от пинг-понга.
– Так, вроде, нельзя?
– А кто узнает? – Николай достал две походные складывающиеся рюмки, раскрыл, одним ему ведомым способом бусину и разлил по рюмкам содержимое.
– Симанский абсент, – почти с придыханием произнес Николай, – советую набрать воды, если не привычен. В нем 72,5 градуса!
Пара бусин развязала язык. Унжи с восторгом рассказывал о планах: о стажировке, защите дипломом, о желаемом получении высокооплачиваемой должности и разрешении на создание семьи, о будущей любимой работе на какой-нибудь не очень далёкой планете. Рассказал о родителях, своей жизни до совершеннолетия, о трудном расставании с семьёй, когда отправился на учебу в столицу.
Выяснилось, что они с Николаем в течение целого семестра ходи по одни и тем же коридорам медицинского университета, учились на разных курсах. Обсудили преподавателей, ректора и отдельно завхоза, что за скромную плату сдавал в почасовую аренду тайную комнату в подвале для интимных свиданий. И комната была настолько «тайной», что о ней знали все заинтересованные студенты.
Николай же поделился знаниями о преимуществе кварцевых бус над стеклянными, о будущем расширении производства,
По внутреннему радио прозвучали три сдвоенных удара в склянки.
– О! – сконцентрировав внимание, сказал Николай – Начало первой вахты. Восемь утра!
– Ты откуда знаешь?
– Склянки прозвучали.
– Прозвучали кто?
– Склянки. И не кто, а что…
– Что?
– Ну, звук вот слышал, ди-динь, ди-динь… три раза, это и есть склянки…
– Почему?
– Потому что восемь.
– Восемь, восемь, всех на службу просим… – напел Унжи слова из социальной рекламы. – Что за склянки?
– Это на флоте так время отчитывают. Поскольку понятия день/ночь на корабле нет, сутки поделены на три вахты по 8 часов. Их начало отбивают склянками.
– А ты служил?
– Да, поле отчисления, полтора года. Военно-космический Его Императорского Величества Флот Южного креста. Участвовал в дальнем походе в систему N-280721. Пришел сигнал маяка.
– Маяка?
– Ну, да. Слышал, как наша империя стала такой огромной?
– Нет, не интересовался. И как?
– Космические разведчики бороздили глубины космоса. Когда находили годную для жизни планету, ставили маяки и шли дальше. Иногда основывали колонии из желающих остаться. Потом по маякам прибывал, военно-космический флот и основывал на планете полноценный форт-колонию.
– Нашли планету?
– Держи карман шире! Сигнал оказался ложным. Зато время прошло весело. Боевой поход много лучше, чем сидеть на базе и заниматься муштрой.
Николай поднял свои бусы. Все бусины были пусты.
– Однако! – произнес Николай и добавил, – однако пора спать.
И рухнул на подушку.
***
Шел тринадцатый день путешествия.
– Нет, ты вот мне скажи, почему правительство, чуть ли, не еженедельно рапортует о новых и новых инициативах по борьбе с коррупцией, а при этом её меньше не становится? – выпалил Унжи, – да, Министерство внутренних дел, то и дело, извини за тавтологию, показывает всему миру новых арестованных чиновников? Не знаешь? А я тебе скажу! Потому что прогнило всё в нашей Империи! Все берут деньги!
– И Император?
– И Император!
– Дурак, ты Унжи! Ему то, зачем? Все в Империи и так его!
– Э, не скажи. Это он сегодня Император. А завтра как будет, кто знает? Он же должен думать, как будут жить его дети в случае чего.
– В случае чего? – серьёзно переспросил Николай.
Унжи осёкся и замолчал надув губы, понимая, что сказал лишнего.
– Знаешь, Унжи, за такие разговоры недолго попасть на каторгу.
– Вся наша жизнь – вот каторга!
– Прекрати немедленно! Нельзя так. Тысячу лет Империя живет счастливо. Без войн, голода и конфликтов. Коррупция? Да! Есть. С нею государство борется. Изжить этот порок не удавалось еще ни одному правителю, ни при каком режиме! Вот ты говоришь – «Застой!». Я говорю – Стабильность.