Фельдъегерь Его величества
Шрифт:
– Вот же! Есть закон в этой части вселенной! – обрадовавшись, подумал сначала Николай, но затем, сопоставив событие с, недавно подслушанным разговором, понял, что вся эта махина явилась сюда только за ним.
– У него на «Допле»! Черт, черт, черт!!! Что мне делать? – продолжал думать Николай.
На капитанском мостике царила суета, капитан пытался связаться с дредноутом.
– «Си Си Допл», вызывает «Звездный ветер», Басилевс, ответь, мы же разумные люди. Можем договориться!
В этот момент помощник капитана пиратского корабля, повернувшись
– Кормовые орудия дали залп по дредноуту, капитан.
– Это он зря! – вслух сам себе сказал Николай, наблюдавший за происходящим в иллюминатор.
– Черт, побери! Прекратить огонь немедленно!!!
– Кормовая батарея левого борта, немедленно прекратить огонь! – повторил помощник капитана.
– Басилевс, это случайность, я строго накажу виновных! Не стреляй!
– Командир, дредноут готовит залп!
– Всем надеть скафандры личной защиты! – отдал последнее распоряжение капитан.
В этот момент включилась радиосвязь ближнего радиуса действия с одним единственным коротким предложением – «Ты опоздал, Спартус!».
Второй залп дредноута снес кормовую батарею, что посмела открыть огонь. Еще две космические торпеды попали в капитанский мостик, превращая всё, что там находилось в труху. Щедро перемешивая искореженный металл с лоскутами моментально замерзавших человеческих тел. От имперского корабля отделилось пара десятков штурмовых ботиков и примерно столько же истребителей, надобность в которых была уже не столь очевидна. Пиратский корабль прекратил так и не начавшееся сопротивление.
Николай судорожно пытался придумать, как ему поступить.
– Понятно, что открываться нельзя. Черт! Откуда генерал Басилевс знает о нем и документах? Грузовик «Филадельфия»? Нет. Если с него и подали сигнал «СОС», вряд ли бы так быстро всё открылось, – Николай машинально провел рукой по едва различимому бугорку под татуировкой, продолжая перебирать мысли, – Нет, здесь, что-то не то. Капитану, нужны документы. Значит, он знает, что в них.
Захват прошел быстро и, как говориться, без пыли. Все, кто рискнул сопротивляться, были немедленно убиты.
– Но, похоже, что в лицо меня генерал не знает. Надо и дальше играть роль медика, – резюмировал свои мысли Николай, когда его и других пиратов вели на дредноут.
Всех, кто был на пиратском корабле, перевели на дредноут и разместили в одном из ангаров. Пиратов отдельно от их недавних пленников с грузового судна «Филадельфия». Кто-то из экипажа грузовика пытался выкрикивать слова благодарности за спасение, но поведение солдат имперского дредноута было такое, что радостное, приподнятое настроение быстро угасло и сменилось настороженным ожиданием, близким к панике. Николай попал в «пиратскую» кучку пленных. Вскоре солдаты стали уводить людей по одному. Как понял Николай на допрос. Обратно никто не возвращался. Пираты шли обреченно, они понимали, что им грозит лишь смерть, а в глазах бывших пиратских пленников еще теплился огонек надежды. Пришла очередь Николая. Его привели в комнату, в которой был один стул по центру комнаты и стол у самой стены на расстоянии. За столом сидели три офицера. Один из них спросил:
– Имя, фамилия?
– Унжи Торн.
– Цель пребывания на пиратском корабле?
– Был захвачен
– Документы?
– Остались на грузовике.
– Почему оказался среди пиратов, а не со всеми пленниками?
– Я медик. Оказывал медицинские услуги.
– Примкнул к пиратам?
– Нет, этого не было.
– Чем докажешь?
– Меня, так же как и других везли на невольничий рынок…
– Это не доказательство.
– Я не знаю, что могу сказать в своё оправдание, кроме того, что я медик. Я обязан лечить, а кого лечить, я разбираться не обязан.
– Что можете рассказать о захвате грузовика «Филадельфия» пиратами?
– Я был в столовой вместе со своим новым знакомым коммерсантом, когда начался штурм. Что-то взорвалось снаружи и сорвало внутреннюю обшивку, которая покалечила некоторых людей, а мой попутчик погиб.
– Имя попутчика?
– Николай Эссе. Коммивояжер.
– Чем он занимался?
– Почти всю дорогу «висел» в лаптопе, следил за котировками чего-то, я в этом не смыслю…
– О чем говорили?
– Да так, вроде обо всём и ни о чем. Он про бусы говорил, о том как раньше служил во флоте. Я…
– Почему вы стали помогать пиратам?
– Я не помогал им, я только занимался оказанием медицинской помощи.
И тут Николай услышал знакомый голос. Этот голос принадлежал, известному ему из подслушанного радио-разговора, генералу Басилевсу.
– Унжи Торн, ты видел на борту имперских чиновников?
– Я не знаю, сэр. Мне такой же вопрос задавал и капитан пиратов.
Офицер, что задавал вопросы, продолжил:
– Вы общались с капитаном пиратов?
– Да, когда… проводил операцию…
– Конкретнее.
– Но ведь существует медицинская тайна…
– Капитана уже нет в живых. Что за операцию вы проводили капитану?
– Удалял гнойный прыщ…
– На заднице? – Вдруг встревожено спросил офицер.
– Да, сэр.
Офицер, что задавал вопросы, с плохо скрываемым волнением поднялся и зачитал:
– Унжи Торн, или человек, назвавшийся этим именем, Высшим Судом императорского флота корабля «Си Си Допл» от имени Императора Пауло сорок первого, на основании полученных неопровержимых доказательств сотрудничества выше упомянутого гражданина с пиратами, вынес вердикт. Унжи Торн, или человек, назвавшийся этим именем, приговаривается к смертной казни через шлюзование. Однако, беря во внимание недобровольный характер этого сотрудничества, а так же профессиональную этику медицинского работника, суд счел возможным смягчить наказание и заменить его пожизненным отбыванием на каторге. Суд окончательный и обжалованию не подлежит. Охрана, увести осужденного Унжи Торна. Поместить в карцер на карантин. И немедленно провести дезинфекцию помещений.
***
В карцере было мрачно. А с какой стати, там должно быть как-то по-иному? Железные стены с облетающей краской и проявлениями ржавчины. Решетчатые жутко скрипящие двери. Откидывающаяся, прикрученная одной стороной к стене лежанка, с набитым чем-то не очень мягким матрацем, с тонкой подушкой и таким же тонким, но достаточно теплым шерстяным одеялом. Из всех развлечений – прикрученные к полу стол и стул. В углу – уборная без перегородки. Умывальник с кружкой на цепочке. Николаю ранее не доводилось бывать в тюрьмах, но, по его мнению, это была самая настоящая тюрьма.