Фельдъегерь Его величества
Шрифт:
Николай послушно поднял руки, и солдат застегнул обруч на его поясе.
– Попытка снять пояс приравнивается к побегу и влечет за собой немедленную смерть. Следуй за мной.
Офицер вышел, за ним вышел солдат. Николай хотел было возразить, поскольку приговор гласил о каторге, но тут, же получил болезненный тычок оружейным стволом под лопатку.
– Чего встал!? А, ну, пошел! – прикрикнул один из солдат.
Николая привели в уже знакомый ангар. Здесь он с удивлением увидел, что и пираты и их бывшие невольники с грузовика «Филадельфия» стоят вместе на погрузку в штурмовые боты для отправки на планету. Никто не спорил и не возмущался. Все покорно входили в люк бота. Для того чтобы переправить живой товар с дредноута на планету понадобилось пять штурмовых ботов. Николай прикинул в уме, получилось примерно 400-450 человек, что
Вид из иллюминатора штурмового бота открывался шикарный. Планета «играла» всеми оттенками синего цвета.
– Или планета покрыта морями или она сама – один большой океан, – подумал Николай.
Бот немного потрясло при вхождении в атмосферу, и в иллюминаторах открылся «живописный» вид на облака. Обычные белые облака. Николай разочарованно хмыкнул. Облака были такие плотные, что не давали шанса увидеть поверхность планеты. Бот летел от освещенной части планеты через линию светораздела туда, где сейчас была ночь. Приземление было по-военному стремительное.
– Пилоты мастера своего дела, – отметил для себя Николай.
Космодром хорошо освещался множеством фонарей на гигантских штангах, но и они не могли затмить исходящий отраженный свет от двух, висящих, нет, плавно и грациозно скользящих, с невиданной скоростью, одна за другой, лун. Свет от них пробивался сквозь рваные дыры облаков, озаряя окрестность серебряным блеском и придавая еще большую загадочность и таинственность окружающему миру. Но больше всего, казалось поразительным тишина этого мира. Ни пения птиц, ни стрекота, шуршания, жужжания насекомых. Только ветер, переносящий вместе с массами пригодной для дыхания смеси газов, неизвестные доселе Николаю ароматы, скорей всего, растительного происхождения, да, отдаленные урбанистические звуки человеческой цивилизации: гудящие механизмы, лязгающие цепи, брань грузчиков.
Николай вспомнил о том, что как когда-то в детстве наткнулся в крипто-архиве Национальной Земной библиотеки на ретро-кино, вернее на целую серию фильмов о представлении человечества о Галактиках и тварях их населяющих. Люди прошлого предполагали множество форм и видов живых существ. Наивное кино. На поверку оказалось, ничего кроме примитивных млекопитающих, птиц и вездесущих насекомых всех вообразимых и даже невообразимых видов и размеров не нашлось. Человек-разумный-разумный один во вселенной. Но видовые отличия, всё же, встречаются. Только связаны они чаще с парадоксом Времени. Много позже выяснилось, что Время – не константа. В большей части вселенной время течет, плюс/минус одинаково, но в некоторых мирах оно может сильно бежать или же, сильно замедлятся. Не сразу это поняли. Только когда тысячи кораблей космической разведки разлетелись во все края вселенной. И человечество начало получать обратную связь. При этом, часть разведчиков не вернулись. Контакты с ними были потеряны. И хотя их самих так и не нашли, обнаружилось несколько планет на которых они бывали и на которых ими были основаны колонии. Эти колонии достаточно долгое время развивались самостоятельно, и, плюс сам парадокс Времени, привносили свой вклад в подвидовое разнообразие человечества. Основанные на планетах колонии, могли идти, как в развитие и достигать достаточно большого уровня прогресса, так могли и скатываться в первобытное состояние ещё при жизни одного поколения разведчиков на кораблях. Самая разительная разница наблюдалась в теологических течениях мысли. Во многих колониях появление имперских военно-космических сил воспринималось не иначе как Сошествие Богов. Было забавно. А иногда контакт порождал кровопролитную войну с колонистами первой волны. Всякое случалось. Но это было давно.
***
Ночь была бессонной. Во-первых, местный воздух опьянял ароматами. Хотелось дышать, дышать и дышать! Заполнять легкие этими запахами на столько, насколько была возможность и еще чуть-чуть. А во-вторых, думы терзали разум, не давая впасть в ночное забытье. Вопреки первому впечатлению, не было слышно и намёка на бушующий океан.
– Возможно, мы вглубине материка, – думал Николай, – Да, и подробно рассмотреть планету мне как следует, пока не представилось возможным. Он прекрасно понимал, что данной планеты в составе Империи нет. И самим фактом
Наступил очень скорый рассвет. От ночной тьмы до полного дневного освещения прошло буквально десять – пятнадцать минут. Из чего Николай сделал вывод, что планета достаточно быстро крутится вокруг своей оси, и точно, примерно за три с половиной – четыре стандартных часа менялись день и ночь. Двери в камеру-ангар открылись, зашли охранники и за ними люди в однотонной ярко-желтой одежде с котлами и тарелками. Кормили незнакомой едой. Блюдо представляло собой пюре-образную баланду без вкуса, но зато с запахом. Непривычных к «экзотике», буквально вывернуло наизнанку, на что охрана среагировала абсолютно спокойно, выдав тряпку и ведро с грязной жижей. Кто-то из них еще и пошутил:
– Собирай тщательнее, а то в соседней камере еще не ели!
Николай от похлебки отказался, хотя очень хотелось есть. После принятия пищи стали выводить по одному, вызывая по именам из списка, составленного на дредноуте. Обычные регистрационные действия: имя/фамилия, если есть – отчество/ матчество/ прозвище, статья, род занятий. Затем беглый медосмотр, душевая, переодевание в арестантскую одежду ярко красного цвета с личным номером на груди, рукаве и спине.
– На рукаве, это чтобы ты знал свой номер, – пояснил, одетый в точно такую же тюремного покроя, но ярко желтого цвета и без номера, человек выдававший одежду.
Вскоре все невольники были переодеты. Большие ворота камеры распахнулись, и яркий свет домашней звезды резанул глаза. Невольники, щурясь робко стали двигаться в сторону ворот. Из громкоговорителя раздалось бодрое и совсем незлое напутствие:
– Добро пожаловать на планету Синее око. Отныне и навсегда – это ваш дом! От того, как вы станете о нем заботится, будет зависеть ваша личная судьба. Забудьте прошлую жизнь, ибо вы для неё уже умерли! Прошлой жизни больше не существует. Ваш номер на одежде – это единственное, что вам отныне принадлежит. Примите своё новое положение со смирением и Вам воздастся! Помните, послушание и покорность залог Вашей долгой и счастливой жизни. Особо усердным, Величайшим вердиктом будет дарована свобода. Идите и сделайте шаг к свободе!
Невольники из ворот попадали в длинный коридор под открытым небом с высокими стенами, которые заканчивались рядом колючей проволоки. На стенах, за ограждением, толпились люди, рассматривающие невольников. Они что-то живо обсуждали друг с другом и делали записи в персональных электронных блокнотах. По коридору невольники вышли на достаточно большую круглую арену, обнесённую железными решетками. Вокруг арены амфитеатром возвышались места для зрителей.
– Граждане свободной республики, – раздался голос над всей ареной источник которого Николай сразу не определил, – добро пожаловать в наш Колизей на традиционные публичные торги! Сегодня нас почтил своим присутствием наш обожаемый губернатор Ко-о-о рон Ту-уу-л!!!
Толпа, что уже заполнила почти все свободные места на трибунах, довольно загудела. Николай рассмотрел, наконец, на балкончике глашатая.
– Ответим же ему нашим восхищением! – продолжил тот, и трибуны взревели радостным единодушием, и еще большим накалом страсти, когда к глашатаю подошел среднего роста, слегка полноватый человек. Видимо это и был губернатор.
– Интересно, а кто его назначил? – подумал Николай. Определённо возникал какой-то диссонанс: республика, губернатор-самозванец, невольничий рынок и имперский дредноут, висящий на орбите, который не только не пресекает эту вакханалию, но и участвует в ней, поставляя невольников.