Фельдмаршал Румянцев
Шрифт:
Время проходило незаметно, а между тем фельдмаршалу необходимо было принять еще множество людей, которые нуждались в его резолюции и помощи.
– Как жаль, Николай Васильевич, что у нас так мало времени для столь важного разговора. Дела, дела…
Князь Репнин встал, полагая, что пора уходить. И действительно, приказ Румянцева он уже получил, все его распоряжения знал. Так что он в курсе всего того, что должен был сделать в Валахии, куда немедленно отправлялся.
– Важность поста командующего в Валахии, Николай Васильевич, вы прекрасно понимаете. Знаете и расписание, кто из генералов определяется в ваш корпус и какие полки его составляют. Вам предстоит разделить корпус на бригады и выбрать в начальство над Бухарестом такого человека, который мог бы исполнять все намеченное в ваше отсутствие. Такого лица пока нет в Бухаресте. Вы примете на месте все до сего корпуса принадлежащие письменные дела…
– Ваше сиятельство, – наконец спросил князь Репнин, – а какие вообще планы намечаются на эту кампанию? Сколько неприятеля сосредоточено против нас, на той стороне Дуная?
– Вот о главном-то, как всегда, в последнюю очередь… – Фельдмаршал минуту помолчал, а потом так же точно и строго заговорил: у него все было давно уже продумано и все взвешено. – Турно, Турно – вот эта крепость, как соринка в глазу, застряла на нашем берегу. На высокой горе она расположена, как бы под охраной пушек Никополя на той стороне Дуная. Между этими крепостями существует крепкая связь, такая, что нам не удается ее пока разорвать. Никополь и подкармливает Турно, снабжает припасами оружейными и орудийными и всяческими другими. Так что в Крайове вы можете оставить лишь легкий отряд, который мог бы беспокоить неприятеля в случае, если он действительно вторгнется в тот край. А если не сможет удержать превосходящих сил, то всегда успеет скрыться в горах, лежащих в верхнем течении Ольты. Главное – взять Турно и не дать туркам свободно действовать на нашем берегу, расположить сторожевые посты так, чтобы невозможно было пройти незамеченными, чтобы они были связаны между собой и помогали друг другу. Я послал генерал-квартирмейстера Боура, тоже недавно вернувшегося из Петербурга, с предписанием обследовать все места будущих сражений, осмотреть и назначить пункты для сторожевых постов, способных воспрепятствовать переходу неприятеля на наш берег. Вам надлежит с ним встретиться и разработать точный план охранения нашего берега Дуная.
– А дороги, мосты, питание? И когда армия выступает с зимних квартир? – Репнин прекрасно понимал, что фельдмаршал вовсе не должен был обо всем рассказывать ему, но не мог не спросить о том, что беспокоило его как военачальника.
– Починкой дорог и мостов в вашем корпусе занимается подполковник генерального штаба Нефедьев. Он конкретно вам доложит об их состоянии. А с пропитанием сложнее… Тамошняя земля вполне могла дать таковое с избытком. Но только, к сожалению, недавно я получил рапорт генерал-майора Гудовича, из которого стало ясно мне, что о том прежде никто не позаботился и сии дела запущены. Так что, ваше сиятельство, сделайте все для восстановления порядка, накажите сурово виновных и дайте жителям возможность собрать урожай. Какое дело жителям до наших столкновений, да и нам найдется что купить, если будет хороший урожай… Провиант для вас я приказал доставить из Романа в Фокшаны, чтобы иметь запас под руками. Обо всем рапортуйте, ваше сиятельство. А я со своей стороны буду извещать вас и о движении армии, и о задачах вашего корпуса.
Крепко пожав руки и пожелав друг другу успехов, Румянцев и Репнин расстались довольные встречей и разговором. Когда-то еще им удастся поговорить наедине…
Глава 2
Пепел и тлеющие головешки
С наступлением мая корпус генерала Потемкина пришел в движение. Отовсюду шли слухи, что неприятель собирает силы к Рущуку и Виддину. А от Виддина до Крайова – рукой подать, нужно только переправиться через Дунай. Сначала Потемкин двинул свой корпус к Турно, этой маленькой крепости, оказавшейся такой неприступной. Но потом, узнав, что в Варне скапливаются главные силы турок и татар и ожидается их скорое прибытие на берега Дуная, решил осуществить давно задуманный им поиск на ту сторону реки. Ему хотелось отличиться, как, допустим, генералу Вейсману, а случая все не доводилось. Конечно, взятие Турно могло бы выделить его из всех генералов. Но взять ее невозможно с такими силами, в крепости, говорят, не меньше 6 тысяч войска. Со своим корпусом он мог предпринимать только мелкие поиски. Но и тут можно проявить и храбрость, и находчивость, и инициативу.
Пока не поздно, пока не подошли основные силы турецкой армии, Потемкин распустил слух, что он нападет на местечко Орсово, что между Никополем и Виддином. И сам расположился напротив. Турки перебросили свои отряды из Ломана и Цымбры, чтобы воспрепятствовать русским переправиться на их берег. Но Потемкин, посадив свой отряд на рыбачьи лодки и паромы, спустился вниз по Дунаю и высадился в Цымбре, откуда турки только что ушли к Орсову. Распущенный слух о нападении на правый берег сделал свое дело: турки с семьями успели убежать в глубь страны, бросив все свое имущество. Но в огородах засели турки, оставленные для охраны берега и для того, чтобы обезопасить выход из города мусульманского населения.
Бросившиеся в штыковую атаку егеря и гренадеры во главе с подполковником князем Кантемиром быстро овладели огородами и ворвались в город, где остались только христианские семьи. На берегу были сожжены суда, которые невозможно забрать с собой, потоплены пушки, четыре склада с мукою и сухарями, после того как оттуда взято все, что можно унести, зажжены. Поднявшийся сильный ветер разнес искры по всему городу, занялись дома, и вскоре от прекрасного города Цымбры остались лишь пепел да тлеющие головешки.
В первом часу пополуночи основные силы отряда переправились на свой берег, а оставшиеся во главе с премьер-майором Реком занялись перевозкой около трех тысяч христианских душ мужского и женского пола. Кроме того, на левый берег было отправлено четырнадцать больших неприятельских судов, два из которых наполнены съестными припасами, да около ста малых лодок и судов.
И как же был обрадован Потемкин, когда узнал, что его предусмотрительность была вознаграждена! Дело в том, что, уходя из Орсова, куда сошлись немалые турецкие отряды, Потемкин оставил там полковника Бегичева во главе двухсот гренадер и с четырьмя пушками. Турки в надежде поживиться после легкой победы над слабым заградительным отрядом переправились на левый берег и напали на пикеты, не зная о том, что позади пикетов расположились эскадрон карабинеров и сто пятьдесят гренадер. Они-то и нанесли неожиданный удар с тыла. Лишь немногие из четырехсот турок достигли лодок и ушли от погони.
Но граф Румянцев был явно недоволен действиями Потемкина и Гудовича. 18 мая он писал Потемкину: «Ваш поиск на город Цымбру я хотя приемлю за опыт похвального рачения вашего в своем посте, но должен вам и то сказать, что сие предприятие не приносит по себе совершенно тех успехов, по коим бы лучше могли мы утвердить свое положение в той стороне. Город Турно, на нашем берегу и в руках неприятельских беспрепятственно состоящий, есть большим объектом для нас, нежели переходы маловременные на сопротивной берег. Вы с г. генерал-майором Гудовичем несколько уже времени продолжаете условливаться о взаимных предприятиях на овладение сим городом… Но предположение такое возьмет ли, и когда, свое действие? О том вы меня не уведомляете…»
Румянцев предупреждал, что корпус Потемкина подвергается серьезной опасности в том случае, если неприятельские силы выйдут из Турно и атакуют его. А как раз в это время стало известно, что в Турно из Никополя прибыло 13 тысяч турок с 13 орудиями, готовых устремиться на Потемкина. А он же вместо того, чтобы следовать разработанному плану и идти на соединение с корпусом Гудовича для совместных операций, увлекшись славой легких побед, уводит свой корпус на Цымбру.
Получив этот выговор от главнокомандующего, Потемкин немедля двинулся к Ольте на соединение с Гудовичем, с другой стороны подходившим к реке, в устье которой и расположилась крепость Турно. И тут, словно бы в доказательство серьезных опасений Румянцева, из крепости вышел четырехтысячный отряд турецкой конницы и двинулся на перехват Потемкина. Неприятель сбил передовые пикеты, разгромил авангард, состоявший из арнаутов, и пошел на основные силы корпуса. И в этот момент снова отличился подполковник Кантемир, смело и отважно действовавший со своими эскадронами карабинеров. Меткая стрельба карабинеров остановила турок, а за это время к сражению изготовился и весь отряд Потемкина. Был открыт огонь из пушек по коннице неприятеля, которая, не выдержав, откатилась на исходные позиции. Казаки и арнауты устремились за отступавшими, преследуя их до самой Ольты, нанесли ощутимый урон.
Увлекшись преследованием, Потемкин забыл о тыле. А турки тем временем вывели из Никополя суда с пехотой, поднялись вверх по Дунаю и, высадив большой отряд на левый берег, устремились в тыл русских. Турки хорошо рассчитали предоставившуюся им возможность окружить и уничтожить корпус Потемкина. Но на деле плохо осуществили свой план: пехота опоздала и подошла тогда, когда Потемкин успел расправиться с конницей и повернуть свой отряд фронтом для встречи неприятеля. Столкновение с русским корпусом ничего хорошего не обещало туркам, и они возвратились в Никополь.