Фельдшер скорой
Шрифт:
– А выездная комиссия? В горкоме будет?
Советская система заграничных путешествий подразумевала не только получение въездной, но и выездной визы тоже.
– Скорее всего, в ЦКБ проведут, у них есть такая практика. Кто мы такие, чтобы ради нас в горкоме комиссию собирать?
Расспросить его особо не получилось – вальяжный Шатерников открыл собрание группы, быстро просмотрел фотографии бактерии, коллектива, забрал копию статьи на английском и, попыхивая трубкой, умотал. Передав бразды правления Антонине Васильевне. И та, помня свой
– Надо отцеплять эту бабу от нашего поезда, – резюмировал я, когда мы с Морозовым вышли после собрания. – Втравит нас в Вене в какую-нибудь историю!
– Я бы на твоем месте насчет характеристики побеспокоился. – Игорь Александрович, ломая спички, закурил сигарету. – Тонька в твой деканат звонила, я слышал через дверь. Ей там про какие-то жалобы на тебя рассказали. Ты и правда порнографию смотрел с однокурсниками?
– Ложь и поклеп, – отмазался я. – Прошел слух, что еду в Вену, вот и проснулись завистники. Ну ничего, есть у меня на них управа!
– Думаешь, иностранцы защитят? Потребуют второго соавтора докладчиком?
– Нет, на этих надежды мало. Хотя Чазов обещал все ускорить с «Ланцетом», уже завтра статья будет в Лондоне с оказией.
– Неделю им прочитать, неделю-две нужно, чтобы рецензенты дали заключение, – стал загибать пальцы Морозов. – Нет, никак не успеваем к Вене. Если в наших журналах очередь до лета, то уж у англичан…
– Мы же это обсуждали! Нам не надо, чтобы статью опубликовали – надо, чтобы ее приняли к публикации и тем самым признали наш приоритет! Хорошо бы припугнуть «Ланцет»… Мол, еще в «Нейчур» отослали – кто успел, тот и съел! Эх, не догадался Чазов, и никто не посоветовал…
Глава 11
Лебензон поймал меня на скорой в субботу часа в три дня. Специально в выходной приехал? Что за срочность такая? Не торопил ведь, обозначал только общую заботу, без спешки. Небось, Льва Ароновича вызывали на беседу опера и там мягко намекнули, что он может при желании следователя быстро стать свидетелем по делу, а будет давать неправильные показания, так и в подельники запишут. Это просто делается, было бы сказано. Соответственно, и стремление решить вопрос с максимально возможной скоростью только возросло.
– Ну что там, Андрей? – спросил он, едва я закрыл за собой дверь в его кабинет.
– Что мог – сделал, – ответил я. – С нужным человеком поговорил, при мне звонили, просили разобраться. Надеюсь, все решится в ближайшее время.
– Точно? Извините, на нервах из-за этой ситуации. Как на иголках весь.
Ну сто процентов, пригрозили Аронычу, вот он и взвелся, вон третий раз руки платочком вытирает. Понятное дело, и в тюрьму мужику не хочется, и начальника топить по чужому приказу неохота.
– Я пойду тогда, Лев Аронович? – спросил я, когда пауза стала слишком длинной.
– Вы не подумайте только, что я пытаюсь присвоить себе заслугу… – путано начал Лебензон. – Николай Михайлович… мы с ним еще в тринадцатой больнице… столько лет…
Оказывается, и Каверин, и Лебензон – бывшие психиатры? Вот это совпадение! Ну да, если сто лет знакомы, да еще и общаются близко…
Томилина ждала в коридоре. Будто я потом не ответил бы на животрепещущие вопросы.
– Зачем вызывал? – спросила она, хватая меня за пуговицу на халате. Чтобы сбежать не пытался.
– Личный вопрос, не могу рассказать, – съехал я с темы. – Семейное.
– Ну как знаешь, – чуть обиженным голосом протянула она.
– Ты мне лучше ответь на два вопроса, – я тоже взял Елену за пуговицу. – Какого лешего ты закрыла больничный и что там с твоей машиной?
Правильно, первый вопрос – для затравки, второй – глобальный. Возможные покупки, особенно крупные, они мозг не только дамам прочищают.
– Надоело дома сидеть, да и повязка эта дурацкая. Представляешь, я ее на ночь снимала, так проснулась как-то, а у меня рука вверх сама поднялась. Соскучилась по нормальным движениям.
– Получишь привычный вывих на растянутой суставной сумке, будут тебе движения.
– Ну не ворчи, Андрей, я же осторожно. – Томилина придвинулась на пару сантиметров ближе. Мелочь вроде, а рабочее настроение как корова языком слизнула. – А насчет машины… Говорят, надо с собой специалиста брать, чтобы не напороться на сюрприз какой-нибудь. А у меня таких знакомых нет. Ты не знаешь, случайно?
– Знаю. Это я. Летчик-космонавт, мастер спорта по стрельбе из лука, майор Гиви Абрамович Чингачгук.
Лена засмеялась. Анекдот про хитрого любвеобильного грузина появился недавно и свежести еще не утратил.
– Так давай я позвоню, а мы после работы поедем.
– Вроде на завтра особых планов у меня нет. Заскочим только ко мне, надо взять одежду, в чем под машину лезть, и фонарь на всякий случай.
Но позвонить прямо сейчас нам помешала диспетчерская, отправившая нас на вызов. Плохо. Это повод такой. Посмотрим, кому там хуже, чем остальным. Фролов традиционно молчал и думал о своем, шоферском. Привез, остановился у подъезда и сразу уселся поудобнее, прикрыв глаза. Может, даже похрапывать начнет, у него с этим никаких проблем. Всю жизнь завидовал вот таким людям – чуть что, умостился и дрыхнет уже через минуту.
Открыл нам явно похмельный мужик. Но не запойный, одет чисто, побритый, причесанный. Но выхлоп от него… Смесь водки с пивом придает особый оттенок вашему дыханию. А если на старые дрожжи…
– Здрасьте. Вон супруга моя, – махнул он рукой куда-то вглубь квартиры, – легла и не встает. Говорит еле-еле, а ей на смену в ночь… – Тут он опасно икнул, и я на всякий случай отступил в сторону.
– Давно такое? – спросила Лена, проходя вперед. – Ведите, показывайте.
– Так уж больше часа, наверное.