Феминиум (сборник)
Шрифт:
– Что все это значит? – возбужденно спросил «Томас». Голос у него был не тем, что утром, но не от волнения, просто он принадлежал другому человеку – сейчас он был женским.
– Тебе виднее.
– У кого…
– Предположим, я нашел это у себя под подушкой.
– Ты допросил подушку?
– С пристрастием. Но она молчит.
– Ты сам начертил эту карту, мерзавец!
– Ага. Как только ознакомился с одним документом, очень секретным. Напоминаю тебе, если ты забыла: подготовка и организация терактов не мой профиль.
– Ты мерзавец!
– Так все это действительно имеет смысл?
– Уж
– А как погода в Рейкьявике?
– Накрапывает дождик, но грозы не предвидится.
– Учти, – напомнил господин Мюллер, – в Далласе тоже поначалу было солнечно.
«Томас» ничего не ответил.
В одиннадцать позвонила Сузи.
– Господин Мюллер?
– Я за него.
– Простите, Карел.
– То-то.
– Я хотела узнать…
– Шано не вернулась, – сказал господин Мюллер. – Но она в надежном месте.
– Спасибо, – ответила Сузи. – Я позвоню завтра.
Шли дни.
Высокий Гость благополучно перемещался по Европейскому Союзу – из Рейкьявика в Копенгаген, оттуда в Гаагу, и так далее, не тратя на каждую остановку более полутора суток, встречая везде и всегда теплый и дружественный прием: почетные караулы к трапу, улыбающиеся лица, звездно-полосатые флажки в руках. Единственной его проблемой были судороги лицевых мышц и ноющее правое запястье, отчего ему помогали легкий массаж и теплые ванны с морской солью.
Каждый вечер господину Мюллеру звонил «Томас» и сообщал очередную сводку:
– В Копенгагене ясное небо. В Гааге облачность переменная, но осадков не ожидается, – непременно заканчивая его неизменным: – В Корисе густой туман.
«Томас» все надеялся, что господин Мюллер войдет в его положение и сообщит что-то еще, но тот только благодарил за информацию и отключался – он считал, что сделал все что мог. Так и было – карта-схема Корисы помогла выявить самые удобные позиции для снайперского обстрела по пути следования кортежа, а в одной из точек даже удалось обнаружить следы приготовлений к возможной акции. Но к счастью или стараниями господина Мюллера – «Томас» подозревал, что это одно и то же, – посещение Высоким Гостем Корисы обошлось без неприятностей. Однако сводки погоды, хотя это и не входило в обязанности «Томаса», продолжали регулярно поступать к господину Мюллеру даже после отбытия Высокого Гостя в «новые» европейские территории.
– В Варшаве жара.
– В Риге сверкнула молния, но ее никто, кроме метеорологов, не заметил.
– Я видел репортаж…
– Это была не молния, просто недоразумение. Молния ударила в громоотвод.
– Это был грозовой фронт или отдельная туча? – полюбопытствовал господин Мюллер.
– Совсем небольшая, – ответил очередной «Томас». – К сожалению, она самоликвидировалась до нашего прибытия.
– Ай-ай-ай. Какая потеря для метеорологии, – посочувствовал господин Мюллер.
Ежедневно по вечерам звонила Сузи, но с ней разговор был короток: она искала, но ничего не могла найти, а он ничего не мог сказать нового, кроме того, что Шано все еще в надежном месте.
Сам же господин Мюллер ежедневно по несколько часов читал вслух «Северингерт» хитрому существу, которое заняло тело и сознание Шано и упорно продолжало именовать себя Сандрой-Лусией. В первые дни, когда оно
После Лиссабона (небольшая облачность, легкий юго-восточный ветерок, но ничего существенного) и вовсе затихло.
В голову господина Мюллера порой закрадывалась преступная и крамольная мысль, что, если Шано не придет в себя к тому времени, как Высокий Гость уберется к себе за океан, пожалуй, имеет смысл освободить Сандру-Лусию – пусть себе летит следом, выполняет свое задание. И если американские метеорологи не смогут помешать, то пусть об этом у них голова болит. Зато Шано вновь станет прежней и наконец вернется – не такая уж она у него дура, чтобы не выкрутиться из сетей тамошних наблюдателей за погодой! А если что, он найдет рычаги воздействия на «Томаса»…
11
– Если ты меня убьешь, тебе все равно не выйти из подвала, – предупредил господин Мюллер.
– О господи, патрон, – устало ответила Шано, – да кому вы нужны.
Господин Мюллер открыл замок и отошел в сторону.
Шано, пригнувшись, выбралась из клетки через низенькую дверцу.
– Могу я одеться? – спросила она в пространство.
– Можешь. Твои вещи там, – кивнул господин Мюллер на притулившийся в углу кофр, успевший слегка обрасти вездесущей пылью за те дни, что стоял здесь.
Шано отошла в угол и начала одеваться, не глядя сторону патрона, тоже собиравшего мелочи в пластиковый пакет.
– Так необходимо было меня раздевать догола? Здесь не жарко, – сказала она, не оборачиваясь и застегивая блузку.
– Ты даже не представляешь, что способен сделать человек из куска ткани, – ответил господин Мюллер. – Зато я дал тебе три листа поролона. Не моя вина, что от них осталась одна труха.
Йонти Сандра-Лусия, похоже, не ощущала подвальной прохлады. Во всяком случае, господин Мюллер за все дни ни разу не наблюдал на ней гусиной кожи. Зато капли пота – видел не раз.
– Если же ты, – продолжал он, – стесняешься меня, то зря. За свою жизнь я столько женщин повидал, что тебе и не снилось. И в одежде, и без одежды, и даже…
– Без кожи, – закончила за него Шано. – К тому же я не в вашем вкусе. Я помню, патрон. А вы повторяетесь.
Господин Мюллер, продолжая укладываться, улыбнулся.
– С возвращением тебя, девочка.
Шано обернулась.
– Значит, меня освобождают совсем?
– Совсем, – ответил господин Мюллер. – Если только ты не возражаешь, чтобы я завязал тебе глаза.