Феникс
Шрифт:
Надо признаться, что я оставалась у них на ночь и с Катериной дома. Разок это даже кончилось тихим-тихим сексом среди ночи. Потому что Гоша проснулся и… никак не мог уснуть. Это ужасно, но мне понравилось ничуть не меньше нашего обычного землетрясения в двенадцать баллов. И то, что Катя утром притопала к нам в кровать, ничуть не смутило. Наоборот, было невероятно приятно щекотать ее, смешить, хохотать самой и подставлять щеки Гошиным поцелуем, млея от его: «Девчонки мои сладкие».
Затащив пакеты с едой домой, мы с Катей принялись решать, что будем готовить.
Они послушно ушли, но уже через пять минут устроили такой шум с визгом и лаем, что точно отвлекли Гошу. Мне пришлось оперативно все заканчивать и занимать ребёнка тихими играми. Совсем недавно я притащила им дженгу из простых деревяшек, очень приятных на ощупь. Катя быстро уговорилась поиграть, мы увлеклись. Но на шум очередной рухнувшей башни все-таки выманили нашего занятого Феникса.
— Прости, — поспешила извиниться я.
– Фигня, — махнул рукой Гоша. — Я вроде как закончил. Не восторг, но пусть смотрят, потом поправлю, если что. Пойду с Годзиллой погуляю. Размяться надо.
— И я. И я с тобой, — запищала Катя, прыгая вместе с Бобсом от нетерпения.
— Пошлите все тогда, — решил Гоша и потащил на улицу и меня.
Через час мы вернулись, запыхавшиеся, веселые, зверски голодные. Едва Гоша открыл дверь, нас сбил с ног неповторимый аромат сгоревшего мяса.
— Духовка, — взвизгнула я и помчалась на кухню, выпрыгивая из ботинок по дороге.
Гоша и Катя появились там минутой позже, когда я уже собиралась разрыдаться, включала вытяжку и открывала окно, чтобы проветрить.
Фенов держал под мышкой Бобса с грязными лапами, выглядел очень серьезным почти сердитым.
— Продовольственный кризис? — приподнял он бровь.
Я тяжело вздохнула.
— Мы купили кексы, — брякнула ни к селу, ни к городу, словно это было оправданием моего разгильдяйства. Как можно было забыть о включенной духовке!
— Папа, а может..? — с безумной надеждой спросила Катя тоненьким голосом.
Гоша вздохнул тоже.
— Доставай.
— Урааааааа! — заорала девчонка не своим голосом.
Едва не сбив меня с ног, Катя умчалась из кухни. Только пятки сверкали.
— Куда она? — не поняла я.
— За брошюрками. Закажем пиццу.
Я захныкала от собственной никчемности, падая на табуретку.
— Гош, прости, я совсем закрутилась, забыла. Как? Как это вышло! Я тебе чуть дом не сожгла, — запоздало сокрушалась.
— Ой, Ирс, ну ка прекращай, — скомандовал Фенов. — Глупости какие. Бывает. Не спалила же. А у Катюхи праздник. Она тебе век будет благодарна за такую услугу. Хватит, детка, не кисни.
Я не особенно прониклась его словами, продолжа кукситься, Тогда Гоша подсунул мне к лицу
— Когда поженимся, готовить буду я, — бросил Гоша, словно меду прочим, и унес собаку в ванную мыть лапы.
Я наверно минуту стояла с противнем в руках, не веря своим ушам. Поженимся? Серьезно? И не если, а когда. Как будто дело решенное. Пока решала, паниковать или упасть в обморок от счастья, примчалась Катя с рекламами пиццерии и Гошиным телефоном. Пришлось взять себя в руки, быстро выбросить сгоревший ужин и помочь ребёнку выбрать вкусностей на заказ.
Гоша с Бобсом тоже нагрянули на кухню, чтобы участвовать в формировании заказа.
– Не куксись, Ирс, — ткнул он меня пальцем в бок, заставляя хихикнуть, а Кате грозно сказал, — А ты не радуйся так бессовестно, малява. Обижаешь отца. Неужели моя стряпня так ужасна, что пицца — это праздник?
Катя сделала задумчивые глаза, и Гоша замахал на нее руками.
— Нет, нет, не отвечай. Оставь меня в блаженном неведении.
Так, смеясь и подшучивая друг над другом, мы составили заказ, позвонили в доставку. Гоша с обреченным видом уничтожил три кекса, а мы с Катей доблестно терпели, не желая портить аппетит. Благо перекусили пончиками в магазине.
Заиграл домофон, и Катя рванула к двери, приплясывая. Гоша опередил ее на секунду и тут же нахмурился, едва снял трубку.
— Это не еда, — мрачно оповестил он. — Бабушка.
— Бабушка, бабушка, бабушка, — запрыгала Катя, хлопая в ладоши.
А Гоша сник в момент. Я — тоже. Каждый раз, когда Анфиса Павловна заставала меня дома у Феновых (а заглядывала без звонка в гости она частенько) мне становилось не по себе. Словно я делала что-то постыдное. Наверно и делала по ее мнению. Я же спала с Гошей. Очевидно, она осуждала нашу связь.
Я замерла в дверях кухни, издалека встречая гостя.
— Привет, красавица моя, — запела бабушка, заключая в объятия Катю. — А это к вам доставка? Что же папа тебя не кормит нормальной едой?
Гоша разбирался с курьером, потому не среагировал на этот вопрос моментальным поднятием игл. Катя сама всех сдала.
— Ирсен сожгла мясо, поэтому мы заказали пиццу. Тут был дым и пахло. Чуть квартиру не спалили, — бесхитростно вываливала Катя все что знала.
Анфиса одарила меня уничижительным взглядом.
— Здравствуйте, — еле слышно промямлила я.
— Здравствуй, — отрывисто бросила она, словно жабу сплюнула.
— Анфис Пална, что ж вы без звонка? Мы бы и на вас заказали, — Гоша тоже держался из последних сил.
— Ой, Игорь, я такое безобразие не ем. Почему ты сам не готовил, как обычно?
— Работал.
— Ну, конечно. Нужно было сразу заказывать тогда. Зачем подружку напрягал? Только продукты извела. Хорошо, не убила никого и квартиру не сожгла.
Я сглотнула.
Бабушка продефилировала в гостиную, уселась на диван. Ей на колени тут же прыгнул Флинт. Откуда только вылез, мохнатый поторошитель.