Феникс
Шрифт:
Я еще не успела прочувствовать все удовольствие от нового ритма, а Фенов уже кончал. Он выпустил изо рта рваный стон. Я почувствовала влажный от пота лоб на своем плече. Чуть качнув бедрами, я попыталась отстраниться.
— Стой, — прохрипел Гоша. — Замри. Даже не дергайся, пока я не закончу.
— Разве ты не закончил?
— Нет.
Я пискнула, почувствовав его палец на клиторе. Гоша не спешил заканчивать, ей богу. Он даже не вышел. Новый виток наслаждения закрутил меня благодаря его поглаживаниям. Феникс целовал мои плечи, иногда чуть прикусывая,
Фенов шевельнул бедрами, и я протяжно завыла, почти готовая снова. В этот раз все было именно так, как я любила. Шторм наслаждения утих, качая меня на волнах удовольствия, которое хочется продлить на целую вечность, которое нарастает постепенно, подталкивая к краю все ближе и ближе. И не знаешь, чего хочется больше, остаться в этой качающей неге или сорваться вниз в кипящую пену.
Меня несло и качало, все ближе и больше. Стоны слились в один протяжный звук, и я все оттягивала и оттягивала кульминацию, пока Гоша не приказал тихо:
— Кончай, детка.
Я не могла ослушаться. Отпустила, упала, разбилась вдребезги, разлетелась осколками, чтобы снова стать цельной в его жарких объятиях. Не помню, как оказалась на ковре. Очнулась и увидела, как Гоша нависает сверху, наклоняется, чтобы целовать мои щеки, глаза, губы, нос. Я улыбалась ему, получая еще больше наслаждения от его движений. Завела руки за голову, вытягиваясь, отдаваясь целиком его ласкам, его желанию, его воле.
Гоша нашел мои пальцы своими, и мы переплели их. Держа друг друга, безмолвно обещая больше не отпускать, не бросать.
Я снова почувствовала влагу на щеках, проговорила:
— Я люблю тебя, Феникс. Люблю.
Он сцеловывал слезы с моего лица, крепко сжимая пальцы в замке. По телу Гоши прокатилась волна дрожи.
— И я тебя, детка, — ответил он тихо. — Давай со мной. Еще раз.
Я не могла ему отказать. Мое тело не имело шансов противиться этой просьбе.
Растворяясь друг в друге, мы делили нечто большее, чем просто оргазм. Нас словно путами связывало что-то глобальное и мощное. Как ритуал, как страшная клятва. Я точно знала, что после этого больше не смогу расстаться с Гошей. Он тоже это знал. Нас обоих больше не пугало ничего.
— Никуда тебя больше не отпущу, Ирсен, — проговорил Гоша, едва мы вынырнули из тугого, словно кисель, удовольствия.
Фенов перевернулся на спину, увлек меня наверх. Пристроила голову у Гоши на груди, слушая, стук его сердца.
— Даже не надейся опять слинять в Европу, — пригрозил он.
— Куда я теперь от тебя денусь, — мяукнула я, отдавая себя ему целиком и полностью.
Глава 27
— Надо, наверно, закончить съемку, — очнулась я спустя… пять минут? Вечность? Я не чувствовала
— Я закончил. Если честно, за полчаса до того, как выгнал всех. Потом просто кайф ловил, — признался Феникс.
Я вскочила с него, села рядом, засмеялась.
— Ты такой бессовестный.
— Это — да, — подтвердил он с довольной улыбкой.
Я провела ладонями по его груди, рассматривая чернильные перья феникса. И только сейчас заметила, что сквозь широкие линии словно просвечивает… сердце. Новая тату. Сердце феникса там же, где и сердце Гоши. Анатомически правильное, бордово-красное, с прожилками вен. И… оно кровоточило.
— Новая? — спросила я сипло. Голос почти пропал от волнения.
— Да, — ответил Гоша. — Недавно Мишка закончил.
— Сердце в крови?
Он только прикрыл глаза, подтверждая.
— Из-за меня?
Гоша не отвечал, и тут я перепугалась окончательно. Этого быть не могло. Он приехал не поэтому. Такого просто не может быть. Неужели, Гоше больше нечего терять? Едва ворочая языком, я проговорила:
— Гош, пожалуйста, скажи, что это не из-за Кати? Ее ведь не забрали?
— Что? Катя? Причем тут Катя? Это же не она выдрала мне сердце из груди, словно так и надо, — возмутился Фенов.
— Слава богу. Господи, я уже думала…
— Что ты думала? — разозлился он. — С чего ты вообще взяла, что Катю у меня заберут?
— Я слышала, как ты говорил с адвокатом. С Федором. Он сказал, что шансы… И суд…
Гоша тоже сел, потер лицо руками, запрокинул голову к потолку.
— Капец, Ирс. Я все это время пытался свыкнуться с твоим решением, но все равно не могу понять, какого хрена, ты со мной ничего не обсудила? Подслушала, ни черта не поняла и слиняла. Кто так делает? Что за детский сад? Катька и то умнее бы поступила.
Гоша встал, натянул майку, боксеры. Бросил мне:
— Одевайся.
Я ушла в гримерную часть студии, где осталась моя одежда.
— Пошевеливайся, — поторопил меня Гоша.
Я вся напряглась. Словно не было той идиллии, гармонии, равновесия, что мы достигли, занимаясь любовь. Он злился на меня снова. Стало почти физически плохо. Не потому что он снова стал жестким, а от того, что я понимала — это моя вина. Я сама его таким сделала. Очевидно, решение уехать не было благом для него и Кати. Но хотя бы они вместе. Я все это время ужасно боялась, что суд встанет на сторону бабушки.
Едва я оделась, Фенов взял меня за руку и потащил на улицу. По дороге он позвонил Эле, отчитываясь об окончании съемок.
— Какой отель? — спросил он кратко.
Я назвала, и Фенов тут же вызвал машину, а у меня потребовал:
— Набирай своего агента-педика.
— Это очень грубо и не толерантно, — укорила я его, не в силах промолчать. Было обидно за Алекса.
— Пофиг, — буркнул Гоша. — Набирай.
— Зачем?
— Ирсен! Не зли меня.
— Не можешь сказать, для чего тебе Алекс? В чем проблема? — завелась я.