Феникс
Шрифт:
– Да.
Почти уверен, что ослышался. Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой, но Китнисс улыбается.
Она станет моей женой!
Наши губы снова находят друг друга.
Нежно. Ласково. По-особенному.
Теперь, вероятно, и она решает, что нужно подождать, чтобы сделать особенной нашу брачную ночь, поэтому сползает вдоль моего тела на пол и зовет прочь из ванной.
– Нас ждут булочки, Пит!
... мммм.... Китнисс + Пит....
====== Глава 8-5 ======
POV Китнисс
Церемония в Доме
Он неловко целует мои губы, будто все еще не веря, что я согласилась.
– Я люблю тебя, – шепчет он, но я молчу в ответ.
«Странная», – твердит мне внутренний голос. – «Ты вышла за него замуж, но до сих пор боишься сказать главные слова».
Мотаю головой и, видя удивленный взгляд Пита, боюсь, что он воспримет это на свой счет.
– Все хорошо, муж! – выделяю я последнее слово, вызывая счастливую улыбку на его лице.
Нас долго обнимают немногочисленные гости, которых мы захотели видеть на официальной церемонии. Наш старый ментор, Сальная Сей с внучкой да несколько моих старых знакомых из Котла. Со стороны Пита нет никого. У него не осталось близких, кроме меня и Тэма.
Мальчик вьется между нами, взирая на мир широко распахнутыми глазами и беспрестанно улыбаясь.
– Фото на память? – спрашивает мэр, и мы киваем.
Пит берет на руки Тэма и целует его в щеку. Улыбаюсь, когда мальчик заливается смехом и сразу же перебирается в мои объятия, обхватив руками шею. Подмигиваю Питу, и его сильные руки обнимают нас обоих: меня и сына. Хеймитч стоит справа и усмехается, но сегодня это выражает лишь одно: одобрение.
Я чувствую себя сильной. Все правильно. Все так, как должно быть!
Яркая вспышка света, и на пленке навсегда запечатлен этот важный для меня день.
Моя свадьба.
Теперь я Миссис Мелларк по законам уцелевшего в огне революции Панема.
Пит сжимает мою ладонь, и я отвечаю. Наши взгляды встречаются. Он задает немой вопрос, но я знаю, что он хочет услышать.
– Я не жалею, Пит. И я жду тебя вечером с хлебом, – наклонившись к самому его уху, говорю я.
Он любит меня. Всегда любил.
Его хлеб когда-то спас мне жизнь в первый раз. С тех пор его любовь раз за разом спасала меня вновь.
«Я люблю его!» – понимаю это так же ясно, как то, что дышу. Наверное, всегда любила, но не решалась признаться даже самой себе. Он заслужил это услышать… И я найду в себе силы, произнести слова любви вслух.
Небольшое застолье в столовой Дома правосудия пролетает, как один миг. Смех и шутки друзей кажутся такими естественными, что я почти забываю о том, как невозможно это казалось еще несколько лет назад. У каждого из нас было много потерь, но все мы выжили и учимся жить дальше, радуясь всему, что с нами случается.
К вечеру я и Пит идем в деревню Победителей вдвоем. Мы держимся за руки,
Мы расходимся на дорожке между нашими домами. Каждый знает, что нужно делать.
Захожу в гостиную и сразу направляюсь к печи. Еще вчера я подготовила все необходимое, так что через несколько минут ярко-оранжевое пламя уже отбрасывает блики на мое лицо.
Пит приходит некоторое время спустя. В его руке буханка горячего хлеба.
Я смотрю в родные глаза, не мигая, стараясь запомнить каждую минуту этого вечера.
Наши пальцы касаются друг друга, когда мы отламываем от хлеба кусочки и кормим друг друга. Тепло от огня обжигает мою кожу, хотя я могу ошибаться, и дело вовсе не в нем.
Пит клянется мне в любви. Бесконечной, как само мироздание.
Я плачу, принося ему обет верности, и обещаю, что нас разлучит только смерть.
Его рука легко касается моей щеки, а я закрываю глаза от удовольствия.
Он стоит очень близко, чувствую его дыхание на своем лице.
– Ты любишь меня. Правда или ложь? – спрашивает он с придыханием, вспоминая игру, которая помогала мне когда-то перебороть действие беспощадного яда.
В его глазах, мне кажется, можно увидеть всю вселенную. Но сейчас в них отражаюсь только я. Немного напуганная, но бесконечно счастливая.
– Правда, – шепчу я, и он накрывает мои губы своими.
Мы не спеша опускаемся на большую шкуру, постеленную мной у огня.
Его руки теплые и ласковые. Я позволяю им скользить по своему телу так бесстыдно, как только захочется Питу. Внутри меня пылает костер, сжигающий изнутри. Жажда, требующая утолить неизвестный мне голод.
Пит осторожен и терпелив. Он слишком долго ждал, чтобы спешить сейчас.
У нас впереди вечность.
Он обводит пальцем каждый мой изгиб, а рисую узоры на его спине.
Мой мальчик с хлебом. Напарник, союзник, муж. ЛЮБИМЫЙ.
От его прикосновений я забываю свое имя, беспрестанно повторяя лишь его. Зову, изгибаясь навстречу губам и блуждающим ладоням.
Между нами нет одежды, мой взгляд скользит по нашим изуродованным войной телам, но для меня нет никого прекраснее на свете, чем мужчина, сжимающий меня в объятиях. И его тихий голос, шепчущий мне «люблю», определенно говорит, что он чувствует тоже самое.
Мы сливаемся в одно.
Его неловкое движение.
Мой тихий вскрик.
И сладкие влажные поцелуи, сводящие с ума.
Вечный танец страсти, движения которого знакомы теперь и нам.
– Я люблю тебя, Пит, – решаюсь произнести я, когда мы лежим обессиленные и удовлетворенные.
Говорю это тихим шепотом, но для меня это некое заклинание, которое, наконец, произнесено вслух.
Губы снова встречаются, будто ставя печать на наших душах.
Я прижимаюсь к его груди, убаюканная размеренным стуком его сердца.