Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Власова Ольга Викторовна

Для того чтобы осмыслить статус объекта галлюцинации и галлюцинаторный мир, как справедливо отмечает исследователь, необходимо поставить галлюцинации и восприятие на один уровень и, следовательно, стереть границы между здоровым и больным, что, как известно, невозможно. То же самое относится к бреду и миру параноика. Заговор, который ему видится, абсолютно реален для него, но является лишь бредом и больной фантазией для нас. Решить эту проблему, как и проблему галлюцинаций, невозможно. «Психически больной человек одинок, – отмечает Ван Ден Берг, – он закрыт для коммуникации, и здоровый человек не может проникнуть в его мир. Мы не можем постигнуть его отношений с вещами. Если бы мы могли понять его отношения (как мы способны понять иллюзорные отношения невротика), то пациент не был бы болен» [1213] . Здесь, как мы видим, он разделяет позицию Ясперса, исходя из которой мир психотика находится за границами понимания.

1213

Ibid. P. 107–108.

Пациент, описываемый исследователем, – молодой человек,

который боится выходить на улицу днем, поскольку ему кажется, что здания вот-вот упадут на него. Все постройки видятся ему обветшалыми и старыми, улицы – очень широкими и пустыми, а люди – далекими и нереальными. Он может выходить из дома только вечером, опираясь на палку или везя рядом свой велосипед. Таков стержень его мироощущения – классическое отчуждение мира, которое так часто встречается в психиатрической практике и на страницах экзистенциально-феноменологических трудов. Р. Лэйнг весьма метко назовет это мироощущение онтологической ненадежностью.

Исследование психического заболевания, по мнению Ван Ден Берга, связано с поиском ответа на четыре вопроса: 1) Каковы отношения между человеком и объектами окружающего мира, как изменяются эти отношения в психическом заболевании? 2) Каковы отношения между человеком и телом, как они изменяются в психическом заболевании? 3) Каковы отношения между человеком и другими людьми и как они меняются при психическом заболевании? 4) Каковы отношения между человеком и его прошлым или временем вообще, и что можно сказать об этих отношениях при психическом заболевании? [1214]

1214

Ibid. P. 30.

Мировоззренческая позиция Ван Ден Берга выражает общую позицию экзистенциально-феноменологической психиатрии – реальность переживания психически больного человека неоспорима. Он отмечает: «В одной вещи можно быть уверенным: мир, о котором говорит пациент, столь же реален для него, как наш мир для нас. Он даже более реален, чем наш; поскольку в то время как мы в состоянии избавиться от чар депрессивного восприятия, пациент неспособен это сделать» [1215] . Наш мир так же выражает нас, как и мир психически больного человека. Единственным отличием здесь является то, что наш мир созвучен мирам большинства (хотя и изменяется в зависимости от культурной традиции, образования, пола, профессии, возраста и многих других характеристик), а мир психически больных, исходя из взглядов исследователя, просто находит меньше единомышленников.

1215

Ibid. P. 19.

Начиная свое исследование с отношения предметов окружающего мира и человека, Ван Ден Берг отмечает: «Существование объекта – этот вопрос охватывает весь комплекс проблем человека и его мира» [1216] . Он выясняет, существует ли предмет как таковой, вне зависимости от человека, т. е. в качестве чистого предмета. И уверенно отвечает: «Чистого предмета не существует». Объект восприятия по-разному предстает перед различными людьми, и в зависимости от воспринимающего его человека трансформируется различным образом. «Мы, – указывает он, – видим вещи в их контексте, а также в их непосредственной связи с нами: это единство, которое может быть разрушено только в ущерб частям. Это значимое единство. Можно сказать, что мы видим значение, которое вещи имеют для нас. Если мы не видим значения, мы не видим вообще ничего» [1217] . Непосредственное восприятие предметов в том смысле, который они имеют для человека, лежит в основе конституирования мира. И поэтому для того, чтобы что-либо узнать о человеке, нужно спросить его об окружающих объектах, т. е. о его мире. Необходимо обратить внимание на непосредственное восприятие этого мира, но не на размышление о нем: «„Длительное размышление“ разрушает истинность этой действительности. Именно это „длительное размышление“ значительно препятствовало развитию психологии» [1218] .

1216

Van Den Berg J. H. The Human Body and the Significance of Human Movement // Psychoanalysis and Existential Philosophy / Ed. H. M. Ruitenbeek. New York: E. P. Dutton amp; Co, 1962. P. 98.

1217

Van Den Berg J. H. A Different Existence… P. 36–37.

1218

Ibid. P. 38.

Разделение человека и мира, свойственное науке, как отмечает Ван Ден Берг, опирается на дуализм Декарта. Эта дихотомия субъекта и объекта препятствует развитию психологии, поскольку именно Декарт превратил психологию в науку о субъекте, о пустоте и небытии. Чистый субъект, несубстанциональный внутренний человек, по его мнению, не существует, потому что не имеет психологической ценности. Изолированный субъект – это чистая абстракция, на основании которой не может функционировать ни психология, ни психопатология. Такое безвыходное положение психологии приводит к появлению тупиковых воззрений, пытающихся преодолеть эту дихотомию. Одним из них стало обращение к физиологии с ее приматом объективного, на основании которой сформировался бихевиоризм, в свое время заявивший о том, что человеческие проявления, не наблюдаемые объективно, не существуют и, соответственно, не могут быть исследованы. Другим направлением стал психоанализ с его философией либидо, отчуждающей человека от окружающего мира.

Философия, со своей стороны, также попыталась исправить эту ошибку, сделав на этом пути три шага. Первым шагом было постулирование Ф. Брентано направленности на объект как свойства сознания человека, но в этом случае, как указывает Ван Ден Берг,

мир еще оставался разделенным на внешний и внутренний. Вторым – введение Гуссерлем понятия феномена мира, т. е. чистого эйдоса как того, на что направлен интенциональный акт, а также понятия трансцендентального эго, которое непосредственно «усматривает» эти чистые эйдосы. Третьим, решающим, по мнению ученого, шагом оказалась фундаментальная онтология Хайдеггера, соединившая субъекта и мир в концепте бытия-в-мире.

При исследовании человека, на взгляд Ван Ден Берга, важно помнить, что субъект всегда взаимодействует с объектом. Поэтому человек и мир тесно взаимосвязаны: нет человека без мира, а мира без человека. Эту взаимосвязь нельзя разрушать и в психиатрической практике, поскольку вне своего мира больной перестает быть именно этим особенным больным, ведь не существует больного как такового: «Наш мир – наш дом, реализация нашей субъективности. Если мы хотим понять человеческое существование, мы должны слушать язык объектов. Если мы хотим описать субъекта, мы должны прояснить область, в рамках которой он себя являет» [1219] . Продолжая идеи Сартра, он отмечает, то, что мы наблюдаем, является скорее не объектом, а его значением. «То, что мы видим, – пишет он, – это совершенно то же самое, что мы добавляем к вещи, если она становится вещью для нас» [1220] . Именно поэтому мир объектов проектируется человеком, он выстраивает их в сложную систему вещей и предметов.

1219

Ibid. P. 39.

1220

Van Den Berg J. H. The Human Body and the Signifi cance of Human Movement… P. 96.

Человек, как заключает Ван Ден Берг, располагается не в телесной оболочке, но в мире, в системе его предметов и значений. «Если кто-то хочет понять человека, – пишет он, – он должен как можно быстрее оставить его самого. Он в последнюю очередь находится в том месте, где стоит. Все время он тихо выходит за свои пределы, выражаясь в мире вещей» [1221] . Именно поэтому особенности внутреннего мира психически больного человека выражаются в его восприятии мира: когда он говорит, на что похожи обои в его комнате, звук телефона и шум улицы. Депрессивные пациенты видят мир тусклым, мрачным, темным. Маниакальные больные, наоборот, воспринимают его ярким, полным красок, чрезвычайно насыщенным, шизофреники – враждебным и угрожающим существованию. Ван Ден Берг пишет: «Пациент болен; это означает, что болен его мир, буквально, что больны его объекты, хотя это и звучит очень необычно. Когда психически больной рассказывает, на что похож его мир, он напрямую и четко определяет, на что похож он сам» [1222] . Такая позиция находит выражение в конкретных клинических исследованиях представителей феноменологической психиатрии, в которых важнейшее место занимает описание поведения человека в мире. В отличие от ранней клинической традиции, они уделяют внимание уже не внешним проявлениям симптомов в поведении человека, а пониманию его внутреннего мира посредством исследования того, какими значениями человек наделяет объекты мира внешнего.

1221

Ibid. P. 102.

1222

Van Den Berg J. H. A Different Existence… P. 45.

Затрагивая второй поставленный им вопрос, т. е. отношения между человеком и телом, исследователь разделяет тело, которое есть человек, и тело, которое человек имеет. Когда человек говорит, что имеет тело, он изымает себя из повседневного бытия, тем самым это тело изменяя. Между человеком и телом должно возникнуть хотя бы небольшое расстояние, только тогда он сможет сказать: «Я обладаю телом». При этом говорить о теле означает говорить о самом человеке, т. е. о себе. Человек и тело очень тесно связаны, но тело одновременно принадлежит и к области материальных объектов. «И это убеждение, – пишет Ван Ден Берг, – что тело – объект, оказалось необычайно продуктивным для медицинской науки. Объект, благодаря которому существуют, может быть анатомирован [1223] , и тем самым его можно попытаться понять, в то время как то, что существует, анатомировано быть не может» [1224] . Тело, которое можно анатомировать, исследовать с помощью естественнонаучных методов и полностью познать, он называет рефлексивным телом. В противоположность ему предрефлексивное тело, тело которым мы являемся, может быть познано лишь частично. Именно предрефлексивное тело заболевает в случае психосоматических заболеваний. Он приводит самый известный пример психосоматического заболевания – язвенная болезнь желудка. С предрефлексивной точки зрения, живот предназначен для того, чтобы получать, захватывать и «пожирать». Предрефлексивное значение имеет даже переваривание пищи – это ассимиляция и слияние. И тот человек, который хорошо переваривает пищу, находится в гармонии с окружающими и с жизнью. Больной язвенной болезнью, наоборот, не может принять жизнь, он чувствует дисгармонию с миром, и никак не может ее преодолеть. Он начинает переваривать себя, проедать отверстие в своем собственном животе, что и становится анатомически заметно как соматическое заболевание.

1223

Англ. – «be dissected». Может переводиться на русский двумя группами терминов: 1) разбивать, рассекать, анатомировать, препарировать; 2) анализировать, проводить анализ, критически разбирать. Выбранный термин «анатомировать» следует понимать максимально широко.

1224

Ibid. P. 50.