Феодал
Шрифт:
Спальня, что ли, сдохла?
От такой мысли Фома вспотел. Без спальни феоду не жить. С ней – прозябание, зато стабильное. Без нее – прозябание по нисходящей. Когда исчезнет возможность обновить инвентарь, оазисы перестанут досыта кормить и хуторян, не то что феодала. Несколько лет барахтанья – и финал, голодный и безнадежный. Тогда или жить совсем уж по-звериному, или уходить. И большинство уйдет, протерпев сколько можно. Кто останется? Один Автандил, быть может. Да и ему понадобится уже не феодал, а помощник, хорошо бы с дипломом специалиста по изготовлению деревянных мотыг, сох и прочих палок-копалок…
Мрачные фантазии долго
Так даже лучше. Мало радости проснуться на островке посреди жидкой земли или в плотном окружении черных провалов. Это здорово, что спальня имеет защиту от дурака!
И защиту для дурака, что более существенно…
Спать больше не хотелось. Собрав в рюкзачок барахлишко, Фома потопал к Автандилу. Вот у кого всегда можно отдохнуть душой! Вот кого никогда не придется «лечить», как Патрика! Кремень мужик. Да и молодое вино первого урожая, поди, уже созрело…
Сколько там могло созреть вина! Слезы. Первый урожай всего-навсего с двух лоз, самых старых, проросших из косточек. Бутылка кислятины наберется, и то ладно. Ведь не алкоголя ради. Если надо напиться, Автандилу только кивни – упоит брагой до зеленых чертей. Вино – оно не для пьянства, оно для оптимизма.
Жаль, Патрик и остальные еще не скоро попробуют виноградного вина. Пришлось наобещать Патрику лишнего. О, кстати! А не посоветовать ли ему пока поупражняться в пивоварении? Ирландец ведь. Не пивовар, правда, ну и что? Один клин у него так и так под ячменем, так что пуркуа бы и не па? Нет хмеля и негде достать, но обойдется. Древние хмеля не знали, а пиво варили. Надо будет кинуть клич в народ: кто хоть что-нибудь понимает в пивоварении? Ты? Пиши инструкцию! И появится у Патрика новая точка приложения сил, и родится азарт, а мы его раздуем, и обрисуется перспектива…
Фома даже начал насвистывать от удовольствия. Не все так уж плохо! Прорвемся! Будем живы – прорвемся обязательно!
Куда? Глупый вопрос. Важно не «куда», а «откуда».
Длинная лощина с сухим руслом на дне и холмами по обе стороны почти не изменилась за двенадцать с лишним лет, утекших с тех пор, как Фома увидел ее впервые. По этой лощине он вел Борьку с его непутевыми родителями, а до них еще кого-то. Но вообще-то он редко сюда заглядывал – лощина лежала в стороне от привычного маршрута. С прошлого раза лишь кусты сильнее разрослись по склонам, да чаще пищала под ногами жесткая шевелящаяся трава. Добавилась одна незначительная осыпь. Как всегда, дрейфовали ловушки, старые иногда исчезали, появлялись новые. Озерко жидкой земли совсем пропало – не то испарилось, не то ушло в грунт. Бурно налетел горячий, но не слишком обжигающий вихрь, заставил инстинктивно зажмуриться и сейчас же унесся по своим делам. Фома отмахнулся от него, как от комара. Что вихрь! Мелочь.
Он стоял, разинув рот, а прямо перед ним, так близко, что можно было без труда добросить камень, вытекая из правого холма, втекая в левый и грузно провисая над лощиной, ползло черное цилиндрическое тело. Оно походило на невероятно огромную змею, на гладких лоснящихся боках даже угадывалась чешуя, но ритмичные сокращения туловища твари напоминали скорее о червях. Вот, оказывается, кто проделал две приметные круглые пещеры в крутых склонах! Ни разу за все эти годы Фома не удосужился слазить посмотреть, куда ведут эти ходы. Боялся. Осторожничал. Думал о ценности своей персоны для хуторян. Вот как запрёт в пещере бродячей ловушкой – что тогда? И Борьку не пустил смотреть. Праздное любопытство не удлиняет жизнь.
А праздное ли?..
А может…
Выход??!
Такой простой? Чертов Экспериментатор построил лабиринт и запустил в него белых крыс. Бегают крысы, вынюхивают, суетятся, и невдомек им, что выход из лабиринта у них на виду, но только вне привычных грызунам представлений…
Уже минут десять Фома стоял столбом, и мысли то текли вяло, то принимались бежать наперегонки. Он мог только гадать о длине титанического змеечервя, потому что не застал его начало. Пожалуй, оно было и к лучшему: голова могла бы проявить интерес к странному двуногому. Но хвост… хвоста Фома твердо решил дождаться.
Ощутимо вздрагивала земля. Текли минуты. Червь полз и полз, нипочем не желая кончаться. И вдруг кончился столь внезапно, будто его обрубили. Утоньшаться к хвосту он и не подумал. Несколько секунд куцый хвостовой обрубок грузно раскачивался над лощиной, и видно было, что он полый внутри, как труба, но труба живая, с пульсирующими стенками, – затем он одним движением втянулся в левый холм. Несколько комьев грунта скатились вниз. И все стихло.
– Макаронина, – пробормотал потрясенный феодал, хотя проползшее существо больше напоминало оживший магистральный газопровод.
Когда почва под ногами перестала вздрагивать, он выждал еще минут пять для пущей гарантии и начал карабкаться на левый склон. Это оказалось не самым простым делом, в одном месте пришлось даже долбить ножом ступени в рыхлом песчанике. Низкий свод норы заставил согнуться. Ход просматривался на несколько шагов, а дальше было темно. Туннель вел прямо, без поворотов. Бесхитростный такой туннель… Наверное, дальше он загибался вниз, иначе вышел бы с той стороны холма.
Идти было страшно, а не идти нельзя. И мешкать не стоило. Фома сосчитал до ста, но глаза не успели привыкнуть к темноте. Тогда, шепотом ругая себя за то, что не догадался выспать фонарик – кто знал, что это не бесполезная вещь? – он нашарил в кармане рюкзачка зажигалку, чиркнул. Дрожащий огонек осветил стены, хорошо отшлифованные чешуйчатым червем. Но куда червь девал породу – жрал, что ли? Но кто жрет, тот гадит, а где оно?..
Недоумок, обозвал себя Фома. Логики тебе захотелось? Логики, а? Нашел где ее искать – на Плоскости! Много было таких искателей, а где они теперь? Иные закопаны, а иные и не найдены…
Он отсчитал пятьдесят шагов, прежде чем заметил впереди что-то большое. Разогревшееся колесико зажигалки жгло палец. Фома не обращал внимания. Кто хоть раз попадал в горячий вихрь или касался жидкой земли, тот знает, что такое настоящая боль.
А еще через несколько шагов он стоял перед тупиком. Проложенный червем туннель уперся в ровную шершавую стену. Фома в изумлении осмотрел ее. Рискнул дотронуться. Поскреб ножом и определил: тот же песчаник. Тщетно поискал хоть какую-нибудь щель, в которую мог бы просочиться червь. Постучал там и сям рукояткой ножа и по звуку понял: скала. Сотни метров сплошной скалы.