Феодал
Шрифт:
– Легко. Видел, как ты змеевик выспал, а дальше все понятно – что, где и с кем.
– Догадливый…
– На том стоим.
– Ты не стоишь и не бежишь, ты тащишься… Дай-ка лучше я вперед пойду.
– Не-а. Тебе рано. А прибавить я могу.
– Тогда прибавь.
Фома понимал, что Борька прав. Пусть ведет. У парня хороший глаз и нюх что надо. С похмелья хорошо отмокать в ванне, а не совершать марш-броски по Плоскости – марш-бросок может выйти очень коротким. Возможно, некоторые феодалы любят иногда пропустить стаканчик, но феодалов-пьяниц не бывает, это факт.
Шли ходко. Ловушек попадалось мало. Неужто они откочевали к оазису Георгия Сергеевича? Это что-то новенькое…
Стайный инстинкт? У ловушек?
А почему бы и нет? Что о них известно? Только то, что ловушки губят людей, умеют внезапно появляться, исчезать и медленно дрейфовать… Теперь, выходит, уже не медленно? Собрались в стаю и дернули разом?
Первый случай. Хотя давно ведь уже известно: на Плоскости не бывает небывалого. Есть события повседневные, а есть редкие. Бывают, наверное, и настолько редкие события, что о них нет даже записей в хрониках, собираемых архивариусами короля. Случающиеся раз в тысячу лет, например. Или в миллион. Кто знает, сколько времени существует Плоскость? Какие записи могли оставить выхваченные с Земли копии питекантропов?
Не верь, не бойся, не проси… и не удивляйся. Изучай новое явление с чисто практической точки зрения. Опасно оно или нет? Как от него уберечься? Можно ли его использовать?
И будет тебе счастье: проживешь подольше. Может быть.
– Стоп! – скомандовал Фома часа через три. – Привал.
– Устал? – снисходительно спросил Борька. – А я нет.
– И ты устал, – возразил Фома, ложась на склон бархана. – Не ноги устали, так глаза. Десять минут отдыха.
– Спешить надо, – напомнил ученик.
– На тот свет? Садись, отдыхай.
– У Георгия Сергеевича воды совсем нет…
– И не будет, если мы не отдохнем. Десять минут ничего не решают.
Борька пожал плечами, но спорить не стал. Сел на песок, начал что-то насвистывать. Фома приложился к фляжке, глотнул теплой воды. В прежние времена приходилось подолгу спорить с учеником – Борька оказался великим спорщиком. Чаще всего приходилось грубо заставлять его делать то, что Фома считал нужным. Теперь было видно: ученик возразил больше по привычке, чем по убеждению. Давно знает: существует оптимальная скорость передвижения по Плоскости. Компромисс между осторожностью и настоятельной потребностью быть там-то и сям-то. Если идешь очень быстро – делай привалы, восстанавливай цепкость взгляда и скорость реакции.
– А где ты дыни собирал? – спросил Фома.
– Какие дыни? – переспросил ученик. – А, те, что для старика? Для Георгия Сергеевича? Есть там одна низинка. Километрах в двух к востоку от оазиса. А что?
– Пять штук, говоришь?
– Угу. Только две из них незрелые, маленькие совсем…
– Понятно. – Фома закрыл глаза. Его все-таки еще мутило. – А вообще… как оно там?
– В смысле?
– Не в смысле, а в феоде…
– Нормально. У Джорджа был. У матери был. Полный порядок. Три точки выброса обошел. Новичков нет.
– А на Спине Крокодила был, как я просил?
– Был. На западе все чисто. Что было, то и есть. Ты хоть бы сказал, что там случиться-то должно? Чего ты ждешь?
– Может, и ничего не случится, – ответил Фома. – А может, уже случилось. Ты там небось дня четыре назад был?
– Вчера я там был! И прямо оттуда – к Николаю. К тебе то есть.
– Так! – Фома резко сел, прищурился. – Вчера, говоришь?
– Ой, блин, не вчера, – сказал Борис. – Это я перепутал. Позавчера, конечно. Не, точно не вчера. Вчера я как раз к Георгию Сергеевичу ходил…
– Он тебя надоумил соврать насчет воды и ловушек?
Ученик вскочил, готовый удирать со всех ног от разъяренного феодала.
– Чего-о?
– Сядь! – приказал Фома. – Сам видишь, я не злюсь. Сядь, я сказал. Сядь и колись: он это выдумал?
– Не-а! – Поколебавшись, Борька сел и осклабился. – Это я. Георгий Сергеевич сказал только, что спасать тебя надо. А как тебя спасешь, когда ты в запое? Уговаривать? Чтобы ты мне по роже съездил? Он не знал, а я придумал. Только я проговорился, а то бы ты до самого оазиса не догадался…
– Размечтался, – проворчал Фома. – Я уже час назад понял, что ты врешь. Хреновый ты конспиратор. Когда это ты Георгия Сергеевича по имени-отчеству называл? Только и слышишь, бывало, от тебя: дед да старикан. Зауважал, что ли? А если так, значит, долго с ним общался. А на какой предмет? Это даже мне ясно: феодала, мол, надо выручать! Пропадает феодал! Нет?
– Да.
– Нет! – рявкнул Фома. – Уже пропал! Спекся феодал! Нет больше феодала по имени Фома, вышел ему срок! Хана феодалу, понял?..
То ли от крика, то ли сама по себе по бархану поползла струйка песка. Холодный вихрь промчался мимо, задел краем. На гребень соседнего бархана вползало белое облачко. Плоскость жила своей жизнью, люди – своей.
– Не понял, – сказал Борька.
– А ты поднатужься. Даром я тебя учил, что ли? Пришло время. Ты теперь хозяин всего этого, не я. Чего смотришь? Феодал умер, да здравствует феодал! И зовут его Борис. Принимай хозяйство.
– А ты что будешь делать?
– Что-нибудь, – сказал Фома. – Уйду, наверное, отсюда, мешать тебе не стану. Соберусь с духом – и уйду.
– Куда это?
– А какая разница? Лишь бы подальше. Не могу я больше, понимаешь?
– Феодалы не уходят.
– Да ну? А многих ли феодалов ты знаешь? По-твоему, я приговорен пожизненно? Ха-ха. Ошибаешься.
– Дуба дашь, – предрек Борис.
– Все там будем.
– Или найдешь феод без хозяина и начнешь все сначала.
– Вряд ли.
– Или вернешься.
– Не боись, этого я точно не сделаю.
– Я за себя не боюсь. Я за тебя боюсь.
– Да ну? Скажи лучше, что тебе не хочется брать на себя всю ответственность за хуторян.