Фернандо Магеллан. Книга 3
Шрифт:
Палаван – поистине Земля обетованная, как назвали его спасенные от голодной смерти испанцы, приготовил им сюрприз. Моряки в поселке встретили негра с медным крестиком на груди. Он крестился на Борнео, знал португальский язык. Брат во Христе ведал дорогу на Молукки! Его бы стоило схватить и запереть в трюме, пока корабли не отойдут от берега, но беспечные пьяные моряки щедро заплатили вперед, получили согласие лоцмана утром явиться на флагман. Суда ждали негра весь день. Он исчез. Испанцы поплыли вдоль берега в поисках более сговорчивого проводника.
– Слева
– Куда она плывет? – обрадовался Карвальо.
– К берегу, – доложил Педро. – На моряках чалмы и светлые одежды.
– Мавры, – решил Пунсороль. – Откуда они тут?
– Скоро узнаем, – ухмыльнулся Жуан. – Прикажи немцу приготовить фальконет!
– Это разбой! – воспротивился штурман.
– Какой праведник! – засмеялся капитан. – Разве раньше мы так не поступали? Они знают дорогу к островам или до Борнео, – добавил командующий.
– Мы нарушим мир с раджей, – заколебался кормчий.
– Я не собираюсь возвращаться сюда, – ответил Жуан.
Джонка заметила погоню, круче повернула к берегу. Флагман с распущенными прямыми парусами шел полным курсом. Свежий ветер гнал его со скоростью четырех узлов. «Тринидад» быстро сокращал расстояние.
– Ганс, – закричал на бак капитан, – пугни врагов Спасителя!
Пушка кашлянула дымом, ядро плюхнулось впереди лодки. Поднялся столб воды, круги побежали в стороны. Пыж плавал неподалеку.
– Давай, давай, – подбадривал канонира Карвальо, – нагони на них страху!
Второй снаряд распорол волны за кормой джонки. Мавры отчаянно гребли на веслах, флагман зловеще приближался. Купцы поняли, что не уйдут от преследователей, убрали весла, принялись молиться. Лодка замедлила ход, развернулась по ветру. Треугольный парус захлопал по мачте.
– Легко сдались, – с досадой сказал Жуан, собиравшийся помахать коротким мечом.
На резной нос лодки накинули канат, притянули к каравелле. Перепуганные мавры сидели на банках. Солдаты спрыгнули внутрь захваченного судна, пинками погнали пленников к веревочной лестнице на борту «Тринидада».
– Все товары объявляю королевским имуществом! – провозгласил капитан, желая предотвратить разграбление, сохранить за собой добычу. Ты кто, слуга Аллаха? – недобро поглядел на седого мавра. Тот не понял. – Позовите Пигафетту пусть переведет! – распорядился Жуан.
Летописца разыскивать не пришлось, он сам спешил помочь несчастным торговцам.
– Передай им, – велел командующий, – если приведут меня на острова Пряностей, возмещу убытки, дам в награду столько добра, что оно не поместится в их гнилой посудине, – он с презрением посмотрел на разгружаемую солдатами джонку. – Но ежели откажутся, – голос португальца задрожал, – вспорю животы и выброшу в море!
Пигафетта начал растолковывать пленным ультиматум командующего, а Жуан направился присмотреть за людьми, поднимавшими грузы. Антонио долго объяснял маврам, чего он них хотят: показывал мускатный орех, гвоздику, тыкал пальцем в море, бороздил по голому животу. Купцы схитрили или не знали дорогу к островам – сделка закончилась предложением мавров привести испанцев на Борнео. Карвальо остался доволен добычей и соглашением. Пиратски захваченная лодка болталась на канате позади «Тринидада».
Глава IV
Бруней
21 июня 1521 года корабли покинули Палаван, вошли в прибрежные воды западного Калимантана, изобилующего скалами и рифами. На восьмой день следующего месяца изможденные бесконечными лавировками моряки достигли Брунея. Они с радостью и надеждой смотрели на зеленый тропический берег, где за свайными хижинами высилась кирпичная крепость владыки. Темно-синяя бухта кишела лодками. Малайские проа, китайские джонки, длинные узкие долбленки сновали в лабиринте песчаных отмелей.
– Здесь нас могут встретить пушками, – предупредил Элькано, прикрывая потной рукой воспаленные глаза. – Это не Себу.
– На башнях крепости бронзовые бомбарды, – Эспиноса разглядел искорки света на вершинах грубой кладки.
– А воинов у султана, как песчинок на берегу, – усмехнулся Хуан-Себастьян словам мавра из захваченной джонки.
– Как рыб в воде, – поправил капитан. – Каждый из них с телом слона и зубами акулы.
– Женщины здесь плетут сети из своих черных волос, ловят в заливе чудовищ, – в тон ему продолжил кормчий.
– Пусть эти сказки записывает Пигафетта, – сказал Эспиноса. – Проследи, чтобы никто ночью не сбежал на берег!
– Зачем бежать? – ухмыльнулся стоявший рядом матрос. – Туземки сами приплывут.
– Не нравится мне это, – промолвил Гонсало. – Пиратствуем, насилуем женщин… Люди не повинуются. Куда исчезли порядок и дисциплина Магеллана?
– Все так делают, – ответил Элькано.
– Я предупреждал Жуана – не распускай команду! А он… – альгвасил раздраженно махнул рукой. – Сам подает дурной пример.
– Ты становишься похожим на отца Антония, – заметил Элькано. – Он сначала молчал, а потом начал возмущаться.
Арабское дау
Солнце над гаванью слепило глаза. На поверхности волн мерцали желтоватые блики, болью пронзали глаза, растворялись в синеве и вновь появлялись повсюду. Элькано не выдержал, опустил руку отвернулся от берега. Они стояли у поручней на солнцепеке в грязных выцветших костюмах и ничем не отличались от прочих моряков, босых и обносившихся, с парусиновыми заплатами на штанах, в расшнурованных до пупа рубахах.