Фернандо Магеллан. Книга 3

Ноздрин Игорь

– Ух! – подтвердили они.

– «Пути Он мне покажет…»

– Ух!

– И волны разведет.

– Тяни – раз! – считал багровый от натуги Акурио.

– «Иисус Христос…»– начал запев матросик.

– Мы идем к берегу? – нотариус подошел к офицерам. – У нас есть лоцман?

– У нас есть пушки! – гордо промолвил капитан.

– Они не спасут от камней, – серьезно заметил Мартин.

– Пойдемте под навес, – Элькано платком отер пот с лица. – Солнце поднимается к зениту, становится жарко.

– Да, да, –

согласился Мартин, но не двинулся с места. – Я могу вам помочь?

– Спроси его, что нужно делать, – капитан кивнул на кормчего.

– Тянуть канат или чистить оружие, – пояснил Элькано.

– Тогда я приведу в порядок свой меч, – решил нотариус и направился обратно в каюту.

– Мигель, спорим на золотой, кто первым справится с парусами? – предложил с бака Акурио.

– Вы первыми начали, и народу у тебя больше, а парус меньше, – заартачился боцман.

– Соглашайся, Мигель, – подзадоривали товарищи.

– Мы обгоним их, – зашумели у грота.

– Начнем? – уговаривал Акурио.

Матросик проглотил слова запева, прервался на полуслове. Лишившиеся счета моряки у фок-мачты перестали тянуть канаты, работа застопорилась. У грота шумно перепирались, надо ли устраивать соревнование. Неубранные паруса влекли «Викторию» на флагман.

– Чего вы спорите? – воскликнул Элькано. – Николай, возьми левее, а не то мы врежемся в корабль или отмель. Мигель, сворачивай грот!

– «В морях моя дорога…» – по второму разу заорал матросик, стараясь задать ритм товарищам, но его не слушали.

– Давай на две монеты? – упорствовал Акурио.

– Хилые они, ноги трясутся, – смеялись на палубе, желая склонить противников к соревнованию.

– Ослы! – выругался Эспиноса. – Сделай чего-нибудь, Хуан!

– Капитан – ты! – медлил баск.

– Тебя они лучше слушают, – взмолился альгвасил.

– А-а! – дико закричал с марса юнга.

– Стой здесь и не вмешивайся, – наказал Элькано.

Он мигом спустился с юта на палубу, подбежал к грот-мачте, пинками и кулаками погнал упиравшихся моряков к канатам.

* * *

– Что они – с ума сошли? – удивился Карвальо, заметив надвигавшуюся «Викторию». – Прут прямо на нас.

– Здесь хватит места разойтись двум кораблям, – успокоил Альбо.

– У них нет лоцмана, они врежутся в мель, – не поверил Жуан.

– Элькано – осторожен, он не допустит этого, – возразил штурман.

– Папа, они хотят пристать первыми? – спросил Хуан.

– Сеньор Эспиноса надумал обогнать нас, принять послов султана, но я не позволю ему вести переговоры. «Тринидад» на треть больше «Виктории», туземцы явятся к нам.

– У них просто неполадки с парусами, – Альбо убрал тонкими пальцами с глаз пряди темных волос.

Ветер дул ему в лицо, разглаживал на лбу и впадинах глазниц узоры мелких морщин. На бурой коже разутюжились светлые полоски, словно невидимое дерево пило корнями соки из худого кормчего.

– В последние дни Гонсало стал горд и надменен, – пожаловался капитан, – возомнил себя «равноправной персоной».

– Разве это не так? – уколол самолюбие Жуана кормчий.

– Будто не знаешь… – ответил тот.

– Моряк на его месте был бы лучше, – согласился Франсиско, – да где его взять? Из сподвижников Магеллана никого не осталось.

– Папа, они идут прямо на нас! – испугался Хуан, показывая смуглой ручонкой на «Викторию».

– Дьявол! – выругался Жуан. – Леон, уходи вправо, – приказал черноволосому итальянцу, стоявшему у румпеля рядом с Глухим.

– Там мелко, – предостерег тот.

– Ничего, проскочим.

– Я велю стрелять из пушки, – заволновался Альбо.

– Не слепые, сами видят, – Карвальо пристально следил за приближавшимся кораблем. – Ага, опомнились! – радостно воскликнул, заметив поднявшуюся суету. – Смотри, Хуан, они убирают паруса, берут мористее.

Каравелла заметно уваливала в сторону, намеревалась обойти флагман. Прямые паруса заполоскались на ветру, поползли к реям, оголили снизу мачты. «Виктория» плавно замедлила ход, осела на подушке бурунов, выровнялась, мягко заскользила по блестящей поверхности залива.

На «Тринидаде» заметили военные приготовления товарищей. Высунулись из портов жерла пушек, на баке и деке у фальконетов стояли канониры. Желто-зеленая фигурка Элькано в старой одежде, хорошо заметная на фоне темных просоленных досок и серой паутины снастей, маячила среди людей, копошившихся у фок-мачты.

– Вон и несостоявшийся капитан, – Жуан ткнул пальцем в Элькано, – проспавший поворот, а теперь пытающийся навести порядок на корабле.

– Разве это не Эспиноса? – усомнился Альбо.

– Тот не выходит из каюты, играет в кости с нотариусом.

– Я полагал, вы с Элькано приятели, – признался кормчий.

– Приятели? Может быть… Мы жили в одной каюте, но я не участвовал в мятеже. Баску придется дать показания чиновникам Каса де ла Контрасьон, – недобро заметил командир, снял шапку и помахал «Виктории». С каравеллы послышались приветствия. – Спроси нехристя, где удобнее стать на якорь? – велел кормчему.

– Они останавливаются перед дворцом султана, – напомнил Альбо.

– Нет, – замотал головой Жуан, – мы не пойдем под пушки.

– Бросим якорь на рейде неподалеку от выхода из бухты, – предложил штурман. – Мы будем на ветре и при необходимости уйдем в море.

– Хороший совет! – одобрил Карвальо. – Самое главное для нас – безопасность. Хуан, – позвал он сына, – приведи к нам сеньора Пигафетту с хозяином джонки!

– Я хочу посмотреть, как они обгонят нас, – заупрямился мальчик. В карих раскосых глазах промелькнула досада. Тонкие губы на круглом личике надулись недовольством.