Фернок 2

Пятое ноября две тысячи одиннадцатого года.

Как-то раз в дверь особняка, расположенного на Атлантик-стрит, постучался молодой человек с очень неуверенным выражением лица и слипшейся от пота недлинной шевелюрой. Этот господин, которого прежде хозяйка престижного особняка никогда не встречала, показался ей очень добродушным. Впрочем, они с первого взгляда прониклись обоюдовыгодным состраданием. Для пожилой миссис Дэ Воро это был единственный шанс прожить остатки дней в уюте, не обременяясь тяжкими для стариков заботами, а для молодца – повод вырваться из

Неожиданно приятный гость захотел сесть. Очень он уж вымотался за три часа ходьбы пешедралом, тяжкой для большинства алкоголиков. А звали его не иначе, как Дэвид Блейк – известная по предыдущему роману личность.

– Я потерял себя. Просто потерял. Я сломался. Понимаю, такое со всеми бывает… - его высказывания, до непривычки продолжительные, тяжелые, как груз на его душе, помогли хозяйке вспомнить мужа, который тоже страдал алкоголизмом, - Мне говорили, вернуться можно, только помогая другим… - супруг богачки скончался от инфаркта во время празднования дня рождения двоюродного брата, - Это путь, по которому мне предстоит пройти…

С тех пор Дэ Воро живет жизнью одинокой скиталицы. Фигурально выражаясь, естественно. Блуждание вдовы не в горах, не в прекрасных полях, а… в крепких стенах роскошного, но грустного поместья. Дух унынья, витающий в нем, способен выкачать радость из любого жизнелюбца. Блейку это ничуть не навредило, так как счастье в нем отсутствовало изначально.

– Присядь, сынок – попросила старуха, - Не смей стесняться. Чувствуй себя одним из предметов этого дома, так будет легче ужиться…

Блейк подумал:

“Предметом? Какой же оригинальный совет. Чертовски неординарный. Бабушка, оказывается, умеет выдавать шедевральные по содержанию идеи. Ей бы позавидовал Шекспир” – и посчитал данную мысль вполне допустимой при нынешнем безрадостье.

– Хорошо – сказал он, закрыв за собой дверь, - Я это… - сделав небольшую паузу, нужную, видимо, для улучшения ориентации в бытовом пространстве, продолжил, - Принес продукты для приготовления обеда, шампанское, как заказывали, недешевое по меркам среднестатистического американца, и… - вынул из небольшого черного пакета портрет умершего хозяина дома, - Вот! Как просили…

Вдова не могла не оценить заботливость Дэвида. Его рвение помочь поражало в хорошем смысле, выглядя умилительно, но в то же время красиво. Ухажер регулярно слышал выражения типа “жаль, что мой сын не похож на тебя”, произносимые с дичайшим старушечьим хрипом. Ворчанье, легкие ночные постанывания, бесконечные жалобы… все это парень терпел, и, скорее, ради одного человека – себя.

Дэвид привыкал к такой обстановке около недели. После семи мучительных дней сродни тяжелейшему испытанию наступила долгожданная ремиссия...

Но бедная Дэ Воро, не определившая, что хуже – одиночество или обязательная компания, постепенно замечала за сожителем усталость, из-за чего ее начинало грызть чувство жуткой неловкости и самовины.

Парень в свою очередь не хотел заставлять старушку напрягаться, и предпринял все возможное для обеспечения необходимого комфорта:

– Не осмелился признаться, что первое время мне здесь было не по душе… - Дэвид сделал глубокий вдох, а потом такой же выдох, - Прошу прощения за лесть. Обещаю исправиться в скором времени и впредь никогда не обманывать… - его неподдельно наивный взгляд спровоцировал у бабушки улыбку.

Слыша подобные извинения из уст бывшего полицейского офицера, звучащие столь подкупающе, Дэ Воро начинала невольно ассоциировать себя с каким-то комнатным тираном.

– Ну, что ты, я бы не подумала сердиться…

Не видя другого выхода из сложившейся ситуации, из кошмарного тупика, стоившего ему роботы, статуса, самоуважения, Блейк ни за что не упустит возможность:

– А я в таком случае… - следующее неудачник произнес исключительно ради уважения к великодушной хозяйке, приютившей его, - А я не позволю себе подумать, что такая благонравная женщина, как вы, самая натуральная консерваторша в буквальном смысле слова, добросовестная хранительница очага, умеет испытывать гневные эмоции….

Дэвид казался смешным, заносчивым, старательным. Но любое прилагательное, в той или иной мере подходящее к его витиеватой сущности, являлось положительным. Вопреки твердо устоявшемуся мнению бывших коллег, ничего отторгающего за ним не замечалось. Напротив:

время – самый ценный ресурс – оно помогло господину Блейку раскрыться со всех сторон. Содержание книги не несло ничего присущего нынешнему поколению мужчин его возраста. Речь о пороках современных людей…

Может, Блейк слишком хорош для полиции, поэтому и ушел оттуда?

– Позвольте взяться за генеральную уборку. Уже давно хотелось привести ваше жилище в божеский вид. Много сил и средств не понадобится…

Пошел десятый день нахождения Дэвида в поместье Дэ Воро. Уже не грех заикнуться, у него появился какой-никакой опыт совместного проживания, который обязательно, сейчас или потом, поможет ему в обустройстве собственной жизни. Можно будет обойтись и без фэншуя…

На вопрос экс-офицера о наведении порядка старуха одобрительно кивнула.

– Значит, согласны? Хорошо… - на миг призадумавшись, парень принялся выполнять данное обещание незамедлительно, стараясь доставить госпоже максимум ранее недоступного удовольствия: попросил отдать в его распоряжение комнаты на последнем этаже, мол, для повышения самочувствия требуется мебельная нерадикальная перестановка.

– Я вижу свет… Я вижу свет… - подметая пол в каминной, убирая пыль с полок архаичных шкафов с дверками, купленных в начале двадцатого века, не раньше, Дэвид представлял, что лицезрит полюбившуюся к горю бутылку. Та манит его, словно просит “испей”, а он, заряженный волей-волей-волюшкой, всячески сопротивляется гнусному соблазну, понимая, что если позволит коварному сосуду повторно победить, эти попытки ухаживать за престарелой “горгульей”, окажутся напрасными. Если он убеждает себя, что видит свет, логично предположить, что под тьмой имеет в виду неуемную бутыль!