Ферзи
Шрифт:
К всеобщему счастью зарождающуюся нравоучительную, а, возможно, в перспективе и членовредительную тираду прервало бодренькое звяканье чашек на подносе, сопровождавшее появление Ризовой. Никто особого ликования по поводу её возвращения не выказал, но обычно более понятливую Анэтту это не смутило.
– А может, Вам обед прямо сюда принести?
– расплылась в широкой и даже вполне себе красивой улыбке секретарша, настойчиво пододвигая начальнику пышущую паром литровую кружку с густым ароматным варевом.
– В нашей обеденной сегодня говяжий бульон с расстегаями, тушеная редька в мясной подливе, яичные чипсы и тыквенный пирог! Если хотите, могу с повара вчерашних маринованных маслят с картошечкой
Раздосадованный тем, что к приходу женщины так и не успел подняться и привести себя в надлежащий вид, Иглицын недовольно нахмурился и продолжил рапорт с такой неудобной позиции, будто так и было задумано, а он терпит выходки малолетнего идиота:
– К приезду княжеской проверки отделение Нежитеводства подготовило выступление специально выведенных монстров вегетативного типа и Вам, как Главе, необходимо присутствовать на открытии сезона выставки.
Неизвестно чем (хоть догадаться было не так уж и сложно), настолько не нравился Воронцову Иглицын, только было заметно, что находиться в его обществе старому чародею до зубного скрежета неприятно. Говоря по чести, уважаемому и внушающему трепет Лелю Мисакиевичу вообще крайне редко кто-либо приходился по нраву или просто не слишком раздражал. Мастер-Накопитель слегка брезгливо одёрнул воротник своего чёрного пиджака:
– Ты хоть удосужился выяснить, кто послал убийцу или тебе нечисть совсем мозги отшибла? Такое ощущение, что меня одного беспокоит твоя безопасность.
Воронцов тяжело вздохнул, пытаясь сдержать крепкое словцо, и бросив последний, весьма неприязненный взгляд на слегка расплескавшийся кофе, вышел из кабинета. Ожидалось, что недовольный Мастер хлопнет дверью, но он её вполне цивилизованно притворил, что вызвало неподдельный ужас. Деликатного Воронцова со времён его появления в Академии видеть ещё не приходилось.
"Пыточная, конечно, хорошо, - Араон и сам невольно вздрогнул от тихого щелчка, но виду не подал и смысли не сбился, - только не самолично же с ними висеть. У меня ещё с пяток отчётов не прочитано. Демон задери этих треклятых чинуш! С ними же совершенно невозможно иметь дело! Как можно в таком бардаке ещё и в чём-то разбираться!?!"
Дилеон быстро отошёл от потрясения. Как ни крути, а Воронцова побаивались не только из-за его тёмного прошлого, но и за вздорный весьма мстительный характер, но Старший Мастер-Боя не был бы Старшим, если бы не мог держать себя в руках. Поднявшись на ноги и невозмутимо отряхнув колени, он продолжил свой устный отчёт, больше напоминающий личный выговор, не изменяя первичному голосу и выражению лица:
– К ежегодным смотрам Мастеров-Боя необходимо выставить десятку лучших бойцов и поскольку Вы из графика точно выпадаете утверждение Редольфа Шматкевского на Ваше место необходимо провести через всех Старших Мастеров отделения, поскольку они могут выдвинуть другую кандидатуру.
Неизвестно какую кандидатуру захотело бы предложить честное собрание (если судить по выражению лица Иглицына, то и кардинально отличную), только в этот момент прикрытая было дверь с грохотом отворилась, и в кабинет, сияя всем своим великолепием, вломилась госпожа Важич. Из траурного на почтенной вдове была только тёмная сетчатая вуаль, ныне лихо откинутая на маленькую причудливую шляпку, и большая бесформенная сумка по последнему воплю привередливой моды. Несмотря на экстравагантность, вид Альжбетта Важич умудрялась поддерживать торжественно-печальный с налётом благородного горя и естественного отчаянья. Даже бледная опухшая от слёз и недосыпа Дилия, которую почтенная вдова буквально волокла за собой за руку, не слишком портила общий вид.
– Где ты пропадал?
– с порога закричала несчастная вдова и по совместительству мать нового Главы, не скупясь на силу голоса и яркость выражения эмоций.
– Почему я должна страдать в одиночестве в эти тяжёлые для всех дни, когда мой единственный оставшийся сын прохлаждается демон знает где? Как ты мог бросить меня одну? А если бы у меня от горя разорвалось сердце? А если бы на дом напали разбойники? А ты всё в своём Замке отсиживаешься! Вон Атри всё сидел... и досиделся....
В этом месте Альжбетта отпустила, наконец, несчастную невестку и разразилась потоком бессвязных и безудержных рыданий, рухнув в единственное незанятое кресло.
– А больше ничего не хотите?
– Ризова впервые на памяти присутствующих проигнорировала стенания своей сердечной подруги и вновь обратилась к замершему в кресле чародею.
– Тут же не далеко за лавочником послать. Вон Вы какой потрёпанный. Может, какого зелья выпьете или хоть артефакт нацепите, а то выходцем из Подмирного Пекла выглядите.
"Ихвора бы сюда...
– печально думал молодой человек, с болезненной настороженностью ощущая присутствии посторонних в комнате и с трудом подавляя растущее раздражение.
– Он так любит все эти бумаженции, бюрократические расшаркивания и закидоны. Он бы уже всех пощипал на подходе... Н-да, а пощипали-то его и пощипали так знатно. Поэтому, видать, и пощипали, что слишком хорошо в этом супе плавал. Может, его всё-таки вытянуть на свет? Счастливое возвращение блудного сына? Э-э-э, нет. Пользы с крысиное ухо, а пафосу наведёт на три должности вперёд, карьерист проклятый! Пусть мозговое полушарие пока в безопасности отлежится..."
– Чего молчишь?
– прервала рыдания несчастная вдова и гневно уставилась на затылок непослушного чада.
– Не смей игнорировать мать, когда я тут вся плачу! Совсем распустился в своём Совете! Никакого уважения! У тебя недавно отец умер, а ты сидишь здесь как ни в чём не бывало! Как ты мог забыть про свою семью! Я тебя спрашиваю!
С последним криком Альжбетта Важич резко вскочила на ноги и с завидной резвостью и пылом рванула спинку хозяйского кресла, разворачивая его к себе вместе с сидящим в нём боевым чародеем. Как ни крути, а более четверти века в законном браке с практикующим Мастером-Боя не прошли бесследно для и без того не слишком робкой особы.
– Ох, Араон Артэмьевич!
– тут же вскричала Анэтта, даже руками всплеснув от избытка чувств.
– Отдохнули бы лучше! Совсем замаялись, бедненький, с этими Советниками старыми. А ведь опять толком не выспались. Не бережёте Вы себя, совсем не бережёте!
Выглядел молодой человек действительно жалко и даже слегка убого, если учитывать, что парадный пиджак валялся где-то на полу, а рубашку не меняли ещё с времён просветительной попойки. Измученное болезнью, недосыпом и постоянным неврозом лицо посерело, чернота под глазами углубилась похоронной маской, а покрасневшие глаза могли вызвать приступ острой зависти у бешеного вурдалака.
– Вот и я о том же!
– приободрилась госпожа Важич, вернув себе хоть и опосредованную поддержку своей давней товарки.
– Ребёнка нужно срочно вернуть в семью! В уют и благодать родного дома! Даже если он будет сопротивляться! Это же уму непостижимо, бросить нас ради каких-то там бумажек... и вообще...
" Мрак!
– тяжело подумал Арн, глядя на воодушевлённое лицо матери и из последних сил пытаясь игнорировать накаляющуюся обстановку.
– Пока это болезный будет отлёживаться, мне же одному всё разгребать! Я ведь тоже не слишком здоровый тут! С утра же рёбра ноют, а регенерация едва не в минус ушла. Тут ещё и убийцы... Как просто всё было с умрунами и вурдалаками! Теперь ещё и думай, как в живых этого придурка оставить, чтобы обезвредить нанимателя или нанимателей..."