Фестиваль
Шрифт:
– Где вы это взяли?
– спросила она. Нафир ухмыльнулся.
– Где взяли, там уже нет. Пришлось поговорить кое с кем.
– Вы не хотите мне рассказать, чем вы занимались целый год?
– Вы не хотите мне рассказать, чем вы занимались целый год?
– То что мы делали, вряд ли вас заинтересует. Мы с вами встретились случайно и после этого мероприятия вряд ли больше увидимся. Мы хотим, чтобы вы пробыли здесь до субботы, то есть до самого конца, а дальше - ваше дело. Мы, конечно, вам доверяем, но были бы очень
– Я тоже хочу посмотреть на закрытие, - жестко ответила она. Возникла пауза. Они с напряжением вслушивались в шумящую музыку.
– У вас в час выступление. Вы не забыли? Потом встретимся. Мне нельзя долго здесь оставаться.
Нафир погладил гитару. .
– Конечно.
Глава 53.
Таня очнулась от ноющей боли в затылке. Попытавшись пошевелиться, она обнаружила, что ее руки и ноги перехвачены толстым жгутом и уже начали затекать. Она хотела открыть рот и не смогла - от уха до уха прилепилась полоска лейкопластыря. Откуда-то сверху доносилась веселая музыка и топот многих тысяч ног.
"Где я?" - подумала она, напрягая ноющую голову. "Сначала закрыла киоск, вышла из аэропорта, медленно пошла по пешеходной дорожке. Затем остановилась у скамейки... Собака! На меня бросилась собака! Я закрылась от нее рукой... а потом... потом все погасло. Может я в реанимации" - с содроганием предположила она.
Но там где она лежала не наблюдалось и намека на больничную обстановку, ни этого специфического запаха, ни кафельных стен операционной, ни людей в белых халатах с повязками на лицах.
В помещение едва-едва проникал свет, и то какого-то бледно-мертвенного оттенка. Свет падал сверху, это она обнаружила, когда выбившись из сил, перевернулась на спину.
Неширокий колодец или шахта из полуразрушившегося кирпича спускалась сверху метрах в двух от нее и образовывала в потолке круглое отверстие.
То место, где она находилась, представляло собой высокую и довольно просторную галерею, конец и начало которой исчезали в темноте. Уложенный массивными булыжниками пол в некоторых местах блестел. У свода галереи она разглядела светильники или подсвечники. Толстые, в руку толщиной связки кабеля висели на стенах, как змеи.
В ее мозгу начала разгораться тревога. Она вспомнила. Но поверить в такое сверхъестественное совпадение не могла. Она здесь уже была. Во сне.
Хотя там, во сне и выглядело все по-другому, тем не менее, это происходило здесь. Шестым чувством она сознавала, что это так и есть.
Таня припомнила, что во сне ходила по галереям и даже... Нет, нет... к черту! "Я ее сейчас развяжусь и вылезу в люк... развяжусь и вылезу. Я не хочу никуда идти! Я не пойду..."
Всхлипывая, она попыталась ослабить натяжение жгутов. Но не тут то было. Держали они мертво. Еще немного поерзав, Таня оставила эти попытки и замерла, ожидая конца.
"Говорят, - подумала она, - из любого положения есть выход, но отсюда выход существовал только один. Наверх."
Таня закрыла глаза. Василий так и не позвонил, а жаль... Она весь вечер почему-то ждала его звонка и решила быть с ним немного поласковее. Казалось, она видела его глаза, с немым упреком смотрящие из темноты. Да... Теперь она осознавала, что не всегда относилась к нему справедливо и боль, которую она причинила ему, он не заслужил. "Я не хотела, - прошептала она, - поверь, не хотела." Сверху донесся неясны шум, как будто что-то отодвигали. Света стало больше и музыка доносилась теперь гораздо отчетливее.
Потом раздались звуки шагов, вернее не шагов, а стук чего-то о металл и сыплющийся вниз песок. Она расслышала дыхание человека, который спускался вниз.
"Вот и все, - подумала Таня не открывая глаз. Ее сердце билось, как паровой молоток."
Человек спрыгнул на булыжники и замер. Таня медленно приоткрыла глаза, ожидая увидеть по крайней мере огромное волосатое чудовище с перепачканной в крови мордой.
Перед ней, вглядываясь в темноту стоял Василий. От изумления у нее перехватило дыхание и она забыла русский язык. Он не видел ее, потому что она лежала в кромешной темноте.
"Что он здесь делает?" - это была даже не мысль, а, скорее, ее спасительный отблеск.
Василий немного постоял, топчась на месте и махнул вверх рукой, не обронив ни слова. Вскоре вниз спрыгнул и второй человек, которого она не знала.
– Ну и ну, - только и сказал он.
– Тебе показалось, это точно...
– Может быть, - ответил Василий, протирая глаза. Таня наконец-то обрела дар речи и закричала, совсем забыв про лейкопластырь.
– М... М... м...
Они встрепенулись.
– Я же говорил... тут кто-то есть...
– сказал тихо Василий.
– Ты иди посмотри там, а я здесь.
– Он достал зажигалку и шагнул в темноту навстречу к ней.
Если бы Таня смогла его предупредить, что лежит поперек дороги, то, конечно, бы это сделала, но только неопределенное мычание вырывалось из ее горла.
Василий уже почти дошел до нее, держа в руке бесполезную зажигалку. Света она давала не больше, чем тлеющая лучина. Сделав еще шаг, он споткнулся об ее ноги и выставив руки вперед, упал на булыжники.
– Черт!
– ругнулся он.
– Что такое?
– послышался голос его друга из темноты.
– Тут что-то лежит.
– Василий нащупал рукой ее джинсы и повел руку выше. Свитер... руки... лицо.
– Он поднес зажигалку к ее лицу и крутанул колечко.
Не веря своим глазам, Василий несколько мгновений вглядывался в ее черты.
– Ты?
– М... м... м...
Василий аккуратно отлепил лейкопластырь.
– Пашка, я нашел!
– закричал он.
– Иди сюда. Подбежал парень лет двадцати шести и уставился на нее.