Фея Лоан
Шрифт:
– Брата, - с ноткой печали заметил Рэй.
– А сестер у вас все меньше. Знаешь, то сказала твоя мать? На ее планете бытует поговорка: если появляются одни мальчики - быть войне. Глупость, конечно, но…
– Что тебя беспокоит отец?
– Твоя сестра умирает, Констант, - с трудом произнес Рэй.
– Алорна заразила Эйфию вирусом окрона.
Парень осел мимо кресла на пол, не сдержавшись на ногах. Марина всегда казалась ему чужой, другой из другого мира, возможно более дальней родственницей, чем близкой, потому смерть ее вызвала минуту горечи и ноту печали, а волна равнодушия надежно укрыло все это.
Но Эйфия была другой, была другая. Для младших братьев и сестер она была и нянькой и подругой, и матерью и товарищем. Пожалуй, даже мама не занимала настолько большого места в сердце Константа как Фея, и вот… она уходит?
– Что говорят кафиры?
– Они обманули вирус, но не победили. Ситуация опасная, сын, поэтому я и спрашиваю тебя, считаешь ли ты возможным сделать ставку на Монторриона? Эя единственно к нему благосклонна. Волновать ее я не стану, но ее союз необходим империи, и союз со своим или непритязательным человеком, иначе нас разорвут.
– Ты хочешь выдать ее за… Монти?
– слова с трудом давались Константу. Непрошенные стыдные слезы просились наружу, и не было ни одной мысли направленной на политику, империю - Фея, Эя, Эйфия - вот и все что крутилось в голове.
– Ей нужен источник вечной силы. Такой же, как мама.
– Этого мало. Тут замешано нервно-психологическое расстройство и отрицательно влияет на работу энергетических каналов. Я затормозил процесс, но нам нужно срочно найти человека, что, скорей всего, не существует в природе. С мощным и-цы, не претендующего на трон и не имеющего за спиной толпу алчных родственников, завоевательских планов. Мужчину способного очаровать мою дочь и заставить забыть ее о том увлечении, что случилось с ней на земле. Какой-то непонятный механизм вмешивается в процессы баланса организма Эйфии и кафиры пока не могут дать мне ответа, что это. А времени нет. Приходится что-то думать и делать. Я был против Монторриона, но Эя радуется с ним. Возможно, он поможет ей, а значит нам. К тому же он свой.
– Нет, папа, поверь это не решение вопроса.
Рэй кивнул:
– Согласен. Давай думать вместе?
Теперь Констант кивнул.
– Я свяжусь, как только что-нибудь придумаю.
Он выключил связь и закрыл глаза ладонями: за что, Модраш?
– Лехи так и нет, - тихо заметил Митяй, чтобы не потревожить спящего Лазаря.
Семен повернул голову к мужчине, посмотрел в мерцающие в полумраке помещения глаза:
– Что думаешь?
– Был бы жив - вернулся уже, - вздохнул Степанчук.
– Ты же спишь, Лазарь.
– Уснешь, тут, как же. В обед считайте, парня вытащили, а уж ночь на исходе.
– Откуда знаешь?
– спросил Семен.
– А вона на потолке угловые квадраты глуше стали гореть - завсегда так к утру именно становится.
Колмогорцев пристально посмотрел на освещение и, чувствуя холодок в душе, глухо бросил:
– Даже если утро - ничего это не значит. За что парня убивать? Перевели, наверное.
– Сам в это веришь?
– спросил Михей.
– Всегда надо во что-то верить.
– Например?
– начал раздражатся мужчина.
– Нет, куда нас везут?
– На Флэт.
– Что это?! Где?! Какого черта нам там делать?!
– Принесут завтрак, спроси.
– А самому слабо?
Семен резко поднялся:
– Спрошу. Сейчас.
Надоело действительно в неизвестности сидеть.
Оглядел периметр потолка и уверенный что где-то здесь у стены -выхода находятся иноземные штучки типа смотровых глазков и камер слежения, уставился на показавшийся особенно подозрительный край и замахал руками.
Мужчины дружно сели, озабоченно переглянувшись - никак сдвинулся Горец.
Однако к их еще большему удивлению стена раздвинулась, и появился флэтонец с каменным лицом и ярко-сиренивыми глазами. Вопросительно уставился на Горца.
– К сейти Константу, - ткнул тот себя в грудь.
Мужчина недовольно поморщился и кивнул ему на выход. Стена закрылась.
Флэтонец хотел надеть знакомый обруч на лодыжку Семену, но тот предупредительно качнул пальцем перед его носом:
– Нэй.
Удивительно, но, чуть замешкавшись, мужчина все же послушался и, убрав обруч, достал хотт, указал им вперед: иди.
Семен сразу понял, что что-то случилось.
Парень сидел на полу у дивана и тупо смотрел перед собой. Увидел вошедших и хоть бы тенью мысли взгляд прикрыл.
Колмогорцев прошел и сел в кресло напротив, уставился на юношу.
Констант смотрел на тэн и силился собраться с силами и выкинуть его прочь, но тратить время и слова даже на простейшее "пшел вон" не было желания. Так и смотрели друг на друга.
– Чего приключилось?
– спросил, наконец, Семен. Парень промолчал, но взгляд неуловимо изменившись, сказал ему больше, чем могли это сделать слова.
– Кто-то умер?
Констант отвел глаза, скрывая их влажность, и сухо бросил, поднимаясь с пола:
– Сестра, - пошел в спальню, чтобы переодеться в белые - траурные одежды и приказал на ходу.
– Убирайся и не смей появляться без моего зова.
Парень не спеша переоделся и вернувшись застал раба по-прежнему сидящего в кресле, только теперь он напоминал истукана и лишь желваки по лицу ходили, напоминая, что жив тэн.
– Ты начинаешь меня раздражать, - хмуро и чуть устало заметил Констант.
Семен не услышал. Он оглох и ослеп, потерялся, распался - умер. Сердце словно понимая состояние хозяина, стало биться очень тихо, боясь потревожить. А в голове вакуум и нескладуха.
Фея.
Фея?…
Его Фея, его нежная девочка…
Умерла?
– Как?… - спросил скорее мысленно, чем вслух, но вопрос вырвался наружу отзвуком щемящей боли и ударил в голову. Глаза защипало, руки сжались в кулак: она доверяла ему, берегла, верила ему. Если бы он удержал ее тогда, если бы не дал ее забрать - смог бы сберечь, сохранил.