Фея придёт под новый год
Шрифт:
— Не слишком разумно, — господин Тодеу надел шапку и наглухо застегнул все пуговицы на куртке. — Я ведь уже говорил вам, что Бонита чувствует себя неуверенно с дамами высшего круга. Да и Ванесса слишком молода, чтобы изображать из себя хозяйку модного салона.
— Но она ведь собирается ехать в столицу вместе с мужем, — возразила я. — Ей всё равно придётся принимать гостей. Пусть у неё будет в этом опыт. Так она будет чувствовать себя увереннее. И если она уедет из Монтроза, то нескоро сюда вернётся. Почему бы не разрешить ей попрощаться с подругами? Я помогу всё организовать, я умею, не сомневайтесь.
— Не
— По-моему, грешно лишать девушку предсвадебных развлечений, — сказала я.
— Решили прочитать мне очередную проповедь? — он усмехнулся. — Хорошо, устраивайте праздник, если вам хочется. Когда определитесь с днём и списком гостей, сообщите мне. Я разошлю приглашения и заберу мальчишек, чтобы дом был только в вашем распоряжении.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Вы опять уходите на маяк? Почему так рано сегодня?
— Пока светло, хотел сбить лёд на крыльце, — коротко ответил он.
Мы стояли в прихожей, у дверей, и мне хотелось надеяться, что хозяину так же не хочется уходить, как мне не хочется, чтобы он ушел.
— Вы сейчас так редко бываете дома, — сказала я, потому что молчание затянулось. — А ведь мы договорились, что вы будете учиться танцам.
— Очень любезно с вашей стороны, Элизабет, — сказал он и снял шапку, которую только что надел, — но это вряд ли хорошая затея. Скоро весна, работы на причале прибавляется, а я вряд ли способен к такому изящному занятию. Оставим танцы для Эйбела. Он попляшет на свадьбе за двоих — и за себя, и за меня.
— Развлечения вы оставляете для других, а что вы оставите для себя? Одну лишь работу? Разве это правильно, господин Десинд?
— Кто-то должен и работать, чтобы у других была возможность повеселиться, — отшутился он.
— Но и вы имеете право на небольшие радости жизни, — не отставала я.
— Да, большие радости я уже не потяну, — засмеялся он. — Здоровье не то.
— Я серьезно…
— Мне пора, сударыня Элизабет, — он снова надел шапку, бросил на меня взгляд и вышел из дома.
Поставив ведро на пол, я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Будет праздник, в этом доме соберутся гости, но мне было совсем не весело, и отчаянно хотелось поплакать, хотя всё складывалось так хорошо…
Что-то мягкое коснулось моей ноги, а потом раздалось знакомое мурлыканье. Рыжая кошка появилась так неожиданно, но так вовремя. Я подхватила её на руки и зашептала, прижимая к груди единственное существо, которому могла сказать правду:
— Я ведь не могу остаться, не могу… Но как бы мне этого хотелось…
Кошка прижалась ко мне, ласково мурлыча, и я долго стояла в коридоре, поглаживая её шелковистую шерстку и слушая, как близнецы Мертин наперебой рассказывают сказки.
Мой план удался, и теперь, когда мы с Джоджо колдовали в кухне, обязанность развлекать малышей взяли на себя Огастин и Мерси.
— Подумать только, — восхищалась и ужасалась Джоджо, — такие молчуны были — а теперь их не заткнуть, простите сердечно! А уж как говорят! Будто по книге читают.
— Новый год прошел, но чудеса продолжаются, — посмеивалась я.
Теперь к моим обязанностям помимо приготовления еды и ведения учётных записей прибавилась ещё одна — я стала камеристкой Ванессы, секретарем и поверенной одновременно.
Предстоящий дамский банкет полностью захватил Ванессу, и я вынуждена была выслушивать, одобрять или отметать сотни вариантов организации праздника. Я решительно отказалась от идеи устроить миленькую картину с сотней белых кроликов, которых предполагалось разместить в гостиной вместо домашних кошечек, но предложила, чтобы на вечере присутствовал хотя бы один мужчина — музыкант, который будет развлекать дам игрой на флейте или лютне. Идея с фейерверком показалась мне слишком громоздкой, а вот купить в оранжерее свежих цветов для украшения зала — другое дело. Цветы не испортили ни одного торжества.
Особенно дотошно мы составляли меню. Решено было, что с угощением справимся мы с Джоджо, надо будет нанять только пару служанок, чтобы было кому разносить еду. На этом настояла я, и у меня были причины. Меньше всего мне хотелось появляться в зале в чепчике служанки, наперевес с подносом, заставленным лакомствами, в то время как дамы, которые ревниво разглядывали платье, в котором я была на маскараде, будут восседать на диванчике, с томным видом обсуждая угощение и сплетничая о… маскараде, например.
Блюда необходимо было подать с максимальной изысканностью, чтобы поразить гостей. Куриный салат с сельдереем, тарталетки из слоёного теста с рыбным паштетом, прозрачный мясной бульон с гренками и суп на северный манер — из форели с молоком, варёный морской окунь под белым соусом, меренговый торт — всё должно было быть лучшего качества, и подано со вкусом.
Счета из продуктовых и модных лавок приходили каждый день. Я собирала их в корзинку, а вечером раскладывала, только вздыхая от расточительности Ванессы. Дочь хозяина, похоже, решила принимать короля с королевой. Но я понимала девушку. Первый официальный приём — это всегда волнительно, немного страшно и очень интересно. Меня и саму захватили эти хлопоты, так похожие на предновогоднюю суету. Только зачем покупать марципановых цыпляток? Ведь до Пасхи ещё очень далеко. И зачем она купила миндальные пирожные? Дюжина — всё равно слишком мало для праздника. Но тут я обратила внимание на даты. Под каждым счётом стояла дата, аккуратно выведенная чётким почерком госпожи Беф, у которой была самая изысканная лавка сладостей. Судя по всему, счета требовалось оплатить ещё в прошлом году, в начале декабря… Но ведь был пост, и я не припоминала, чтобы к столу Десиндов подавали такие изысканные десерты. В декабре детей кормили тушеной капустой и овощным супом…
Я не внесла эти суммы в общие расходы, потому что решила во всем разобраться. Скорее всего, в кондитерской лавке что-то перепутали.
Перед самым банкетом я составила последний список покупок, чтобы ничего не забыть, взяла с собой Джоджо и отправилась на рынок. Для тарталеток «Маргарита» требовалась самая лучшая лососёвая икра — крупная, зернистая. Нужно было, чтобы каждая икринка словно спелая клюква — красная, полупрозрачная, чтобы взрывалась на языке, высвобождая ни с чем не сравнимый солоновато-островатый вкус, вкус зимы и моря…