Фея придёт под новый год
Шрифт:
Ночной колпак — с поперечными белыми и голубыми полосами — придавал Логану трогательный и забавный вид печального гномика, но мне было совсем не смешно, хотя я улыбалась.
— И чтобы снились только хорошие сны, — продолжала я, наклоняясь над постелью, — малышей обязательно надо благословлять на ночь.
Я погладила Логана по голове, прошептав коротенькую молитву, а потом поцеловала его в лоб.
Мальчик вздрогнул, будто я ущипнула его. Я выпрямилась, а он продолжал смотреть на меня во все глаза.
— Спокойной ночи, малыш, — сказала я ласково. — Ты дома,
Я хотела сказать ещё что-то смешное, но тут губы Логана дрогнули, и он произнёс тихо — чуть слышно:
— Спокойной ночи… мамочка… — и заплакал.
Он стеснялся слез и уткнулся в подушку, чтобы я их не заметила.
Как можно было уйти?.. Как можно было оставить его одного на пустом чердаке?.. Логан не плакал, когда мальчишки забросали его снежками, перепугался, когда госпожа Бонита сулила ему все муки ада, но не проронил ни слезинки, а теперь…
Я села рядом с постелью на корточки и обняла мальчика, сама еле сдерживая слёзы.
— Всё хорошо, малыш, — шептала я ему жалкие слова утешения, а сердце жгло с каждой секундой сильнее, потому что господин Тодеу был прав. Я не имела права вмешиваться в дела этой семьи. Придет весна, и птичка-Миэль улетит. Её дом — в другом гнезде. А Логан останется… Эти несчастные, недолюбленные, запуганные и озлобленные дети останутся…
И он останется тоже…
«Когда вы уйдёте, нам придётся жить без вас», — эти слова прозвучали в моей памяти так ясно, что я оглянулась, готовая увидеть господина де Синда. Но на чердаке были только мы с Логаном. А снаружи доносился глухой рокот прибоя — сейчас он казался мне недовольным ворчанием.
Море было недовольно, и говорило мне об этом.
Конечно, ты совершенно глупо жалеешь господина де Синда, Миэль. Вот уж его-то совершенно не жалко. Пусть хоть до самой смерти проживет на квашеной капусте и разваренной вдрызг репе! Пусть мужчина не вмешивается в домашние дела, но нельзя же настолько не вмешиваться! Нельзя пустить всё на самотёк, прятать ребёнка, позволить глупой и жестокой женщине запугивать всех страшными сказками…
Логан обхватил меня за шею худенькими ручонками и сбивчиво зашептал что-то про чердачных троллей.
— Они не придут, — успокоила я его, а больше — себя. — Засыпай, малыш, а я посижу рядом. И если хоть один тролль посмеет сунуть сюда свой нос, он получит… он получит моей туфлей по одному месту!
Наконец-то Логан перестал всхлипывать и даже улыбнулся — еле заметно, робко, но всё-таки улыбнулся.
— А теперь — спать, — велела я ему с притворной суровостью. — Тролли больше всего боятся тех детишек, которые рано ложатся спать. Закрывай глаза, клади ладонь под щёку…
Я говорила ещё что-то, а Логан уже спал. Слёзы ещё не высохли и блестели на его ресницах, но личико прояснилось, и трагическая морщинка между бровей разгладилась. Я подождала ещё, чтобы он уснул уже наверняка, а потом спустилась с чердака, стараясь не шуметь.
В доме было уже тихо и темно, и только в кухне горели светильники, и Джоджо яростно ополаскивала вымытые до блеска тарелки.
— Где это вы были? — спросила она обиженно. — Я всю работу сделала одна!
— Побыла с Логаном, пока он не уснул, — ответила я коротко и взяла полотенце, чтобы вытирать посуду.
Служанка сразу забыла ворчать, и какое-то время мы молча расставляли тарелки и чашки по полкам.
— Не подумайте, что я выспрашиваю из глупого любопытства… — сказала я, начиная вытирать серебряные ложки и вилки, — но слухи насчет Логана… они правдивы? Покойную госпожу де Синд и в самом деле обвиняли в прелюбодействе?
— Не надо бы нам ворошить прошлое, — уклонилась служанка от ответа. — Передайте ножи, пожалуйста, — и она начала начищать столовое серебро с таким усердием, что я сразу поняла — разговаривать со мной на эту тему она не хочет.
— Хотя бы ответьте, — сказала я после некоторых раздумий, — кто такой Логан? Он, правда, сын господина Тодеу или незаконнорожденный?
— Как он может быть незаконнорожденным, если госпожа Карина родила его в браке?! — вспылила Джоджо, но тут же остыла и печально покачала головой: — Кто теперь узнает правду?
— Но Логана до сих пор дразнят приблудышем…
— Монтроз — город маленький, — нехотя признала Джоджо. — Здесь мало развлечений, а если что-то происходит — люди помнят об этом очень долго.
— И поэтому Логана прячут, чтобы сплетники о нём забыли? Как глупо! — я вытерла руки, отряхнула фартук, и монетки звякнули в кармане. — Кстати, завтра я иду на рынок за продуктами для рождественского пудинга. Надо ли купить что-то ещё?
— Рождественский пудинг? — оживилась Джоджо, довольная, что можно сменить неприятную тему. — Это вы хорошо придумали. Признаться, Рождество в этом доме — очень скучная штука. Уже и не помню, когда мы последний раз ставили ёлку на новый год. А чего ещё купить?.. Подождите-ка… Возьмите соли — она почти закончилась, и ещё надо постного масла… и ещё… Ой, вам опять придётся возчика нанимать!..
— Не придётся, — заверила я её. — Мы с Логаном прекрасно всё унесём. Возьмём санки и…
Джоджо резко обернулась ко мне.
— Возьмете Логана? — переспросила она. — Поведете Логана с собой на рынок? Вы с ума сошли?!
— Отчего же? — сказала я медленно, продолжая укладывать в деревянные ящички начищенное до блеска столовое серебро. — Не вижу ничего страшного в том, чтобы малыш вышел из дома и прогулялся по городу. Тем более, господин де Синд разрешил.
— А госпожа Бонита?.. — вырвалось у служанки.
— А кто хозяин в доме? — ответила я вопросом на вопрос.
На этом разговор прекратился, но, несмотря на внешнее спокойствие, я слишком спокойной не была. Как уж пройдет эта прогулка? Конечно, я не дам в обиду Логана, но что если всё пойдёт совсем не по плану?.. Не слишком ли я переоценила свои силы? Не слишком ли понадеялась на разумность и доброту людей?
Что-то мягкое ткнулось мне в щеку, и я вскочила в постели, глядя в темноту.
Но тут же раздалось мурлыканье, и я с облегчением засмеялась, нашарив в темноте кошку со знакомым ошейником, на которой болталась птичка-подвеска.