Фея в кроссовках
Шрифт:
– Ты – бесчувственный сухарь! Никому не нужна такая глыба льда, каким ты стал! Так ты состаришься и умрешь в одиночестве!
И фея побежала, не разбирая дороги, горько плача от боли, что сейчас владела ее душой. А когда успокоилась, поняла, что добежала до гор. Решение возникло тут же – она уйдет навсегда из долины, и, возможно, когда-нибудь сможет забыть Рамина…
Мелодия принялась взбираться на гору, но ее склоны вдруг сделались неприступными, отчего она постоянно съезжала вниз, забравшись всего на пару метров вверх. Раз за разом, одна неудачная попытка за другой…. Фея изранила руки
– Прошу вас, горы, выпустите меня! Я чужая здесь! Теперь моя любовь безответна, и лучше уж умрет вдалеке, чем тот, кого я люблю, причинит мне еще больше боли…
Боль снова усилилась, отчего слезы потекли по щекам. Фея уткнулась лицом в колени, и плакала до тех пор, пока не заболела голова. Только тогда она ощутила, как Луна лижет ее руку, соленую от слез.
– Только ты меня не предашь, не оставишь,- улыбнулась фея, погладив барса,- ты – настоящий друг.
Снова и снова гладя шерстку Луны, Мелодия ощутила, как боль в душе стала меньше. И решила, что не сдастся – будет забираться до тех пор, пока горы ее пропустят дальше. И обязательно уйдет из долины!
Подумав так, фея стерла последние слезы, и возобновила попытки забраться, подойдя к другому участку скалы, левее. Теперь ей удавалось забраться выше, чем раньше, но оттого падение становилось еще больнее. И все же, эта боль была лишь слабым отголоском боли, которая владела сейчас ее душой, и не могла остановить Мелодию. Вот ей удалось забраться еще выше, чем раньше, и тут прозвучал знакомый до боли голос:
– Что ты делаешь?
Не удержавшись, фея снова сорвалась вниз, больно ударившись локтем о камень. И, поднявшись на ноги, увидела Рамина, что смотрел на нее с беспокойством.
– Уйти хочу,- буркнула Мелодия,- что, не видно?
Мальчик медленно направился к ней. Фея подумала, что он снова будет называть ее богиней, и отступила к скале, вскричав:
– Не подходи! Я устала от твоей холодности, и раз ты не можешь дать мне тепло, просто уйди. Я тоже уйду, навсегда, и это порадует тебя…
При мысли об этом горечь и боль стали сильнее, и Мелодия, всхлипнув, зарыдала, опустившись на траву, спрятав лицо в коленях. Она думала, что мальчик уйдет, но вскоре ощутила его теплые руки, прикоснувшиеся к ее рукам. Фея подняла голову, и удивилась, увидев нежность в каждой черточке лица Рамина.
– Не плачь,- попросил он ее тихо, стирая слезы с ее лица,- и прошу – не уходи.
– Не трогай меня!- отшатнулась Мелодия от него, поднявшись на ноги,- я… не прощу тебя! И не могу больше быть с тобой….
Она, было, закрыла лицо руками, но ладони тут же словно обожгло – раны защипало от соленых слез. Она в удивлении смотрела на свои руки, а Рамин, снова подойдя, взял ее ладони в свои.
– Как же ты изранила себя,- укоризненно покачал он головой, кладя на ранки листья целебной травы,- совсем о себе не думаешь.
Этот жест, полный заботы, обозлил фею – она выдернула руки из его ладоней, и листочки, кружась, опустились на траву.
– Я решила уйти из долины, и мне все равно, сколько я ран себе нанесу, прежде чем сделаю это – боль от них все равно меньше боли
Рамин тяжело вздохнул, словно сбылись его опасения.
– Я только сейчас понял, каким дураком был, не веря тебе. Один из селян образумил меня, рассказав, что видел уже фею в нашем селении, когда был в моем возрасте. Он смог убедить меня, что феи похожи на людей больше, чем на богов, хоть и живут меж облаков. Он сказал, что боги любят всех одинаково, и не выделяют среди людей кого-то одного. Но больше всего меня затронуло, что боги испытывают обычно только радость и спокойствие, а вот феи, спускаясь на землю, способны испытывать все чувства, что знакомы нам, и даже сильнее, поэтому их боль глубже и труднее лечится.
– Это правда,- подтвердила Мелодия с холодом в голосе,- вот только узнал ты это слишком поздно – раны в моей душе стали такими глубокими, что их не излечить одними пустыми извинениями.
– Что же мне сделать, чтобы ты простила меня?- спросил мальчик с горечью.
– Ничего. Что бы ты ни делал, мою любовь ты уже не увидишь – она растаяла в боли и горечи, осталась только ненависть к тебе. Я не хочу больше видеть тебя, и уйду из долины, как бы меня не удерживали горы.
– Они не хотят отпускать тебя,- произнес Рамин печально,- как и я.
– Но я все равно уйду! Уйду, чтобы никогда не вернуться!
Выкрикнув эти слова, Мелодия побежала прочь, больше не в силах видеть того, кто причинил ей так много боли…. Не в силах осознавать, что все могло быть иначе, если бы он все понял раньше…
Луна бежала за ней, и остановилась фея только возле гор, где было много пещер. Подумав, что можно ночевать в пещерах, а днем пытаться выбраться из долины, она начала взбираться на гору, и это ей удавалось так же хорошо, как и всегда – видимо, горы пускали ее дальше до тех пор, пока Мелодия не думала об уходе. Она забралась в одну из пещер, что были расположены высоко в горах, и, растянувшись на полу возле входа, мгновенно уснула…
Следующую неделю фея провела в горах. С утра и до вечера она пыталась выйти за горы, но каждый раз тропы заводили ее в тупики, а склоны гор сбрасывали ее, отчего на теле Мелодии от падения появлялись синяки и царапины. Когда голод давал о себе знать, раз в день, фея спускалась вниз, в долину, и срывала несколько фруктов, а Луна в это время охотилась. Мелодия не хотела видеть не только Рамина, но и других селян, и была готова в любую минуту бежать, если услышит чьи-то шаги. Шесть дней ей никто, кроме зверей и птиц, не встречался, а на седьмой день, увлекшись сбором фруктов на одном дереве, Мелодия не заметила, как к дереву подошел парень, которого она не знала по имени, но знала в лицо – один из охотников. Рядом с ним стоял тигр.
– Почему ты один?- спросила она подозрительно, сев на ветку дерева,- разве не охотишься сегодня?
– Нет. Я уже неделю пытаюсь найти тебя и поговорить. Хорошо, что сегодня мне это удалось. Ты можешь спуститься на землю, я не стану тебя уводить в селение, если ты этого боишься.
– Так тебя подослал Рамин?- тон Мелодии стал холоднее, но она, все же, спустилась вниз.
– Нет, он просто сказал мне, что ты убежала куда-то, и больше не хочешь жить в долине. Из-за того, что теперь ненавидишь Рамина.