Фея
Шрифт:
Робин обдумала сказанное.
— Хорошо. Я планирую остаться. Очень скоро я начну взбираться по спице, а когда взберусь, то убью ее — и точка.
Сирокко взглянула на Габи. Глаза ее, казалось, говорили: «И где ты такую выкопала?» Габи пожала плечами и ухмыльнулась.
— Ну… раз так… тогда ладно. Сомневаюсь, что смогу к этому что-нибудь добавить.
— Рокки, почему бы тебе все-таки не продолжить? Робин можно заинтересовать чем-нибудь другим.
— Я так не считаю, — отрубила Робин вставая. — Не знаю, что вы там хотите мне предложить, но если это имеет отношение ко всяким там «героическим деяниям»… — казалось, ей очень хочется сплюнуть, но она не смогла найти места, не накрытого ковром, — … то можете на меня не рассчитывать. В эти игры я играть не стану. Мне надо закрыть один счет, так что я намерена позаботиться о нем, а затем убраться отсюда. Понятное дело, если останусь жива.
— Значит, ты хочешь взобраться по спице.
— Ага. Сирокко снова повернулась к Габи, и Габи поняла ее взгляд. «Это была твоя идея, — как бы говорила она. — Ты и забирай ее отсюда, если не хочешь, чтобы она протянула ноги».
— Послушай, Робин, — начала Габи. — Понятно, что ты твердо намереваешься вернуться в ступицу.
Но раз ты уже совершила одну бесплатную поездку, другой лифт тебе не предоставят. Есть примерно один шанс из тридцати добраться до вершины живой. Но раз ты решила провернуть это в одиночку, тогда еще меньше. Мы с Сирокко это проделали, но нам очень повезло.
— Я все это знаю, — сказала Робин, но Габи торопилась дальше.
— Пойми, мы предлагаем тебе добраться до верха и безопаснее, и быстрее. Я не прошу тебя играть в игры Геи — я сама категорически против этого и думаю, что… ну, неважно, что я думаю. Но пойми, она ведь не просит тебя кому-то вредить или делать что-то бесчестное. Она предлагает путешествие по ободу. Это же советуем и мы.
— Я бы хотела тут кое-кого посетить, — вставила Сирокко.
— Вот-вот. И нам нужно в том же направлении. Гея сообщила, что скоро здесь будете вы с Крисом. Мы с Рокки и раньше такое проделывали, с другими пилигримами, вместе и по отдельности. Мы стараемся о них заботиться, чтобы они не попали в беду раньше, чем хорошенько осмотрятся.
Ты могла бы отправиться с нами и узнать некоторые вещи, которые помогут тебе, если ты и впрямь вздумаешь взбираться. Я не говорю, что все будет мирно и безопасно. Выйди за границы Гипериона — и все на Гее может оказаться опасным. Проклятье, да и в самом Гиперионе тебя подстерегает уйма неожиданностей. Но в этом-то весь смак. Может статься, по дороге ты сделаешь что-нибудь, что Гея расценит как геройство, и тебе не придется стыдиться, могу обещать. Тут Гее надо отдать должное — она умеет выбирать своих героев. Но это — лишь если появится возможность, сама понимаешь. Когда ты вернешься, право свободной поездки на вершину тебе будет обеспечено. А что тебе предпринять дальше — это уж дело твое. — Она откинулась на подушки. Ей нравилась Робин, но будь она, Габи, проклята, если придется сделать еще хоть что-то для ее защиты. В каком-то смысле Габи чувствовала себя Жирным Фредом, тем ангелом; многие люди отдали бы руку или ногу за помощь, которую предлагали Габи и Сирокко, а тут она битых полчаса пытается втемяшить свою мысль этой своенравной соплячке.
Робин села. И соизволила слегка смутиться.
— Извините, — сказала она. — Я благодарна за ваше предложение и с радостью с вами пойду. В ваших словах есть смысл. — Габи задумалась — а не ту же самую картину представила себе сейчас и Робин: две-три сотни километров вверх по спице внутри колеса, а потом ее внезапно прихватывает приступ. Никто, совершивший Большой Пролет, не горел желанием его повторить.
— Крис?
— Я? Конечно. Дурак бы я был, если б отказался.
— Вот это мне нравится, — сказала Сирокко. — Разумный подход. — Она встала, сняла халат и натянула свое выцветшее серапе. — Чувствуйте себя как дома. Еда и пища — все ваше. Карнавал продлится еще восемьдесят оборотов, так что наслаждайтесь. Через сто оборотов встречаемся в «Волшебном Коте».
ГЛАВА XIV
Пробуждение
— Эй, любовничек, если ты немедленно оттуда не выберешься, я к тебе присоединяюсь.
Крис глядел на воду, которая сбегала по нагому телу и расплескивалась у ног. Подняв голову, он получил в лицо струю душа.
Н-да, непривычно отрубаться дважды подряд.
— Может, хоть немного воды оставишь? — Женский голос, незнакомый. Интересно, где же его носило? Какое последнее яркое воспоминание?.. Выключив воду, он вывалился из тесной душевой кабинки. Стены и пол обшиты древесными планками. Из открытого окна метрах в тридцати внизу видна земля. Он явно на дереве, скорее всего в отеле «Титанополь». Затем Крис осторожно пригляделся через дверной косяк. В смежной комнатушке была какая-то несерьезная мебель и внушительных размеров кровать. На кровати лежала голая женщина, тоже весьма солидных форм. Она распростерлась на спине в позе, которая выглядела бы соблазнительной, не будь в облике женщины какой-то бескостной расслабленности. «Интересно, это до или после?» — спросил себя Крис, но его тело уже знало ответ. После.
— Ну наконец-то, — сказала женщина, поднимая голову, когда он вошел. — Не знаю, сколько времени я смогла бы эту жрицу переносить. — Она встала и подошла к окну спальни. Потом, подняв от плеч массу черных волос, скрепила их заколкой. Крис решил, что женщина красива, и очень расстроился оттого, что не помнит, как он ее имел. Большая часть того, что ему доводилось натворить, могла с легкостью быть забыта — но тут вышло исключение. Длинные ноги, превосходное сложение. Груди, пожалуй, немного великоваты, но хотелось бы Крису иметь возможность проверить это на практике. Женщина обернулась.
— Нет-нет, ты что, с ума сошел? Не сейчас, приятель, не сейчас. Неужели ты не наелся? — И она поспешила в душ.
Крис нигде не мог найти свои шорты. Роясь повсюду, он наткнулся на несколько необычных инструментов и множество баночек с кремами и маслами. Нахмурился, еще огляделся — и вот она, прибита гвоздиками к стене. Пусть пожелтевшая и рваная, но она самая — лицензия проститутки, выданная пять лет назад в Джефферсон-Каунти, штат Техас.
— Ну что, опять что-то не так? — спросила она, вернувшись в комнату и вытирая шею и плечи. — Ты какой-то переменчивый, тебе никто не говорил?
— Почему, говорили. Сколько я тебе должен?
— Мы это обсуждали, разве не помнишь?
— Нет, не помню. И еще могу тебе сказать, что ровно ничего не помню, последние… короче, не знаю сколько. Я не помню, как тебя встретил. Это правда, и я не желаю об этом говорить. Я даже не помню, как тебя зовут. Я не могу найти свою одежду. И если ты, черт возьми, скажешь, сколько я должен, я тотчас же уберусь отсюда и больше хлопот тебе не доставлю.
Женщина села рядом с Крисом на постель, но его не касалась. Потом протянула руку и коснулась.
— Так, значит? — негромко проговорила она. — Ты мне про это говорил, но сверх этого наговорил еще черт-те-чего — так что я не знала, чему верить.
— Что касается памяти, то это правда. Все остальное — наверняка вранье. Если я тебе болтал, что я деньги лопатой гребу, то это вранье. У меня было немного денег, когда я сюда прибыл, но со времен моей последней отключки осталась лишь пара шортов.
Она завязала полотенце на талии, подошла к деревянному бюро и взяла что-то с самого его верха.