Фиговый листочек от кутюр
Шрифт:
Я быстренько окунулась, но не стала вынимать куклу на бортик, в конце концов, она предназначалась для Тины.
Обедать мне не хотелось, и я проигнорировала приглашение к столу. Около пяти мимо моей раскладушки, наступив тапкой в тарелку с черешней, промчалась Лизавета, за ней гналась, размахивая мухобойкой, Тина. Я лениво стала следить за детьми, игравшими то ли в догонялки, то ли в салки. Сейчас, когда со всех сторон несутся рассказы о малолетних проститутках и наркоманах, Кирюша, Лиза и Тина радовали своей неиспорченностью. Конечно, они шумные, требовательные, крикливые, покоя не жди, если в радиусе километра вертится эта троица, но забавы их совершенно невинные и понятные. Ей-богу, вопящие дети, гоняющиеся друг за другом с мухобойками в руках, нравятся мне куда больше, чем тихие подростки, сосредоточенно нюхающие клей!
Несмотря на вторую половину дня, солнце пригревало, и я тихо дремала в саду, отдавшись лени. Наверное, трудно будет после такого лета вновь превращаться в домашний «комбайн». К хорошему привыкаешь быстро, а я настолько обленилась, что даже перестала убирать за собой постель. Да и зачем? Все равно в мое отсутствие в комнату тенью проскальзывает горничная, меняет белье и перестилает огромное, заваленное подушками ложе.
К ужину подали куропаток в сметане. На мой взгляд, эти крохотные птички с темным мясом совсем не вкусны, но все присутствующие лихо расправились со своими порциями. Только прибор Рады остался нетронутым.
– А где наша маменька? – ехидно поинтересовался Ефим.
– Не знаю, – ответила Кара, – я ее сегодня весь день не видела.
– Небось отправилась в салон красоты, – предположил Макс, – она это любит: маски, массажи, то да се.
– Да уж, – не успокаивался Ефим, явно не симпатизировавший Раде, – чем же удержать мужчину ей, бедненькой! Только гладкой мордочкой. Кстати, надо намекнуть отцу: наша «маменька», пользуясь тем, что его никогда нет дома, частенько уходит незнамо куда. Должен заметить, что на прошлой неделе она, громко сообщив, будто едет в салон красить волосы, испарилась до ужина. А когда Радочка вернулась, я специально пристально посмотрел на ее прическу: поверьте, она совсем не изменилась! С чем уехала, с тем и приехала. Мне наплевать, где мачеха шляется, но отца жаль…
– Не советую тебе доводить свои умозаключения до дяди Глеба, – хрюкнул Макс, ковыряя вилкой остатки куропатки, – он человек горячий, можешь и по мордасам схлопотать!
– А вот и вкусный пирог. – Карина попыталась погасить ссору в зародыше.
– О, с яблоками, мой любимый! – подхватила я.
Мне тоже не слишком нравится, когда сидящие за одним столом люди начинают палить друг в друга из артиллерийских орудий.
– Замечательно, он с корицей, – присоединилась к нам Настя.
Мы с Карой посмотрели с благодарностью на невесту Макса и начали упоенно обсуждать выпечку, стараясь, чтобы мужчины не смогли вставить в наш диалог даже восклицания.
– Бисквит удался.
– Дрожжевой пирог вкуснее.
– Согласна, с такой «решеткой» сверху.
– Яблоки в меру кислые.
– Да, чересчур сладкая начинка отвратительна.
– А Рада дома, – неожиданно заявил Кирюшка.
– С чего ты это взял? – поинтересовалась я.
– Так все машины, кроме «мерса» дяди Глеба, в гараже, – пояснил мальчик. – Мы в прятки перед ужином играли, и я в тачку Рады залез. Не поехала же она на автобусе?
– Действительно, – растерянно сказала Кара, – Рада никогда не пользуется общественным транспортом.
– Где же она прячется? – удивился Макс. – Почему не показывается?
– Может, на меня обиделась? – предположила Тина. – Я ей за завтраком на стул собачьи какашки из гипса сунула.
– Ты не могла бы воздержаться от объяснений? – взвился Ефим. – Меня сейчас стошнит.
На мой вкус, разговор об обратной перистальтике так же неуместен за столом, как и беседа об экскрементах животных, но я, естественно, не стала делать Ефиму замечаний, просто сказала Тине:
– Не переживай, вы с Радой вечно подтруниваете друг над другом, ей это нравится.
– Не желает общаться с нами – и не надо, – подвел черту Макс, – плакать не станем. Эй, Марина!
Экономка мигом материализовалась в столовой.
– Где хозяйка?
Женщина развела руками:
– Не знаю.
– Она в доме?
– Извините, не видела ее весь день.
Присутствующие молча уставились друг на друга. Неожиданно мне стало страшно, просто жутко…
– В бассейне, – пролепетала я, – с самого утра плавает резиновая кукла, может…
Все понеслись по коридору в «домик здоровья». От испуга Кара зажгла не верхний яркий свет, а боковые бра. Мы уставились на воду, где, раскинув в разные стороны руки, покачивалось нечто с белокурыми волосами. Я заметила, что локоны манекена не свисают ниже пояса, а колышутся у плеч, и почувствовала, как по спине потекли струйки пота.
– Вы думаете, это она? – сипло поинтересовался Ефим.
– Надо посмотреть, – прошептал Макс.
Парню было явно не по себе. Его физиономия слилась по цвету с голубоватым кафелем, которым были облицованы стены.
– Это она, – сказала я. – У куклы были длинные пряди.
– Ее нужно вытащить, – пробормотала Настя.
– Ты способна на такое? – накинулся на невесту жених.
– Нет, – растерянно ответила девушка, – мне очень страшно. Ой, у нее на пальце кольцо Рады, ну то, с брильянтом, который ей так нравится!
– Мама миа, – отступил на шаг назад Ефим, – что делать-то?
– Надо папе позвонить, – дрожащим голосом пробормотала Тина. – На!
И она сунула мне мобильный. Не понимая, отчего сия миссия возложена на меня, я приложила крохотную трубочку к уху, услышала довольно раздраженное «да» и пролепетала:
– Глеб Лукич, это Лампа.
– Что стряслось? – мигом отреагировал он.
– Тут небольшая неприятность.
– Короче.
– Э-э-э…
– Быстрее, я занят!
– Понимаете, случилось нечто…
– Лампа, сколько тебе надо денег? Если речь идет о сумме, не превышающей двадцать тысяч долларов, то ступай в мой кабинет…
Я обозлилась. Манера Глеба Лукича все регулировать при помощи волшебных зеленых купюр меня покоробила, наверное, потому я мигом заорала:
– Рада утонула, насмерть!
– Немедленно еду, – заявил Глеб Лукич и отсоединился.
Сбившись вместе, мы, не в силах более стоять у бассейна, выскочили во двор и сгруппировались на въездной аллее.
– Может, вызвать «Скорую помощь»? – робко предложила Лиза. – Говорят, сейчас могут оживить.